Я обратилась к гостье.
- Зачем ты меня мучаешь?! Верни то, что обещала.
Противный голос прохрипел:
- Не дождешься. Жди: еще последний.
Она улыбнулась, обнажив гнилые зубы. Не знаю, родилась ли эта ведьма человеком. Иногда кажется, что с самого начала была мумией. Как те монстры, с которыми она пришла. Нельзя об этом думать, иначе вспомнится проклятый образ. Или уже поздно...
Чувствую, как щеку гладит кожаная перчатка. Ее лакированные пальцы скальпелем пробрались внутрь. Рядом, лаская мои волосы, сидит красный инквизитор. За его спиной спряталась знакомая Старуха. Вокруг толпятся призраки в плащах.
Руки палача пробрались ниже: он расстегивает мою юбку. Не могу терпеть: нервы зажевал сломавшийся замок. Сняв брюки, инквизитор входит. Влагалище заныло адской болью, словно туда воткнули нож.
Позади, как из тумана, звучит голос:
- Мы нашли, товарищ комиссар!
С того момента боль внутри меня так и осталась.
Старухе всё равно. Она сидит, тревожно уставившись на дверь. К нам стучат. Во время похмелья стук противен: нагло выскочив из ниоткуда, он ломом крошит темя. Даже сейчас кажется, что в голове дыра. Опять стучат: очередной клиент. Надеюсь, Похоть не соврала - и он действительно последний. Крикнув, я разрешила зайти.
На пороге появился силуэт. Самого гостя не вижу - только воздух, обтянутый плащом. Над высоким воротником, в пустоте, болтается фуражка. До чего похож на них...
Плащ заговорил:
- Ты обслуживаешь?
Я кивнула. Больно отвечать, горло связал спазм.
Чувствую спиной горячие касания. Превратившись в дрожь, они ползут к плечам. Лёгкий жар добрался до щеки. Не выдержав, я обернулась. Вокруг меня скачут маленькие черти. Они с крыльями и похожи на детей. Это амуры, дети Похоти. Один уселся рядом. Двигая пухлыми губами, что-то шепчет. Слышу его слащавый голосок: «Прими клиента!»
Стало жутко: не могу отдаться призраку.
- Будь добр, сними плащ.
Гость исполнил просьбу. Сбросив чёрную кожу, в комнате показался человек. У него жалкий вид: лицо напоминает скомканную тряпку. Ленивые зрачки, испугавшись света, спрятались в глазных мешках. Это тот самый инквизитор. С прошлой нашей встречи, помрачнел. Значит, не узнал, кто я. Ну-ка, поиграем.
- Так ты чекист?
Гость опустил глаза, молчит. Неужели, пришел конфисковать. Поздно спохватился: мое тело давно принадлежит народу.
- Почему ко мне пришёл?
- Замучила проклятая работа. Хочу забыться.
Его голос надломлен и дрожит. Пусть еще скажет, что устал терзать людей.
- Может, выпьешь?
Зачем спросила, дура! Не могу же отдаться этой твари. Однако он кивнул. Что ж, придётся пригубить. По крайней мере, голова пройдёт.
Я налила вина в бокал и сделала несколько глотков. Терпкая вишня оставила нежный ожог во рту. Приятный вкус. Чувствую, как в теле шевелится истома. Позади слышится тихое шуршание: наверное, от алкоголя появились крылья. Нет, это амуры залезли на кровать. Их толстые ручонки стаскивают с меня халат. Я оттолкнула мелких бесов. На этот раз хочу прелюдию: месть не терпит спешки.
Коснувшись мужских плеч, шепчу украдкой:
- Расскажи, пожалуйста, о своих делах.
- Зачем тебе? - лицо клиента побледнело.
- Да так... - нежно сжала его шею. Пусть думает, что это массаж. Всё равно, позже задушу. Если Похоть не удушит меня первой: проклятая Старуха уселась рядом с нами.
Не замечая её, гость тихо бормочет:
- Там страшно, море крови. Наверное, уйду из Губ.Чека.
- Что же тебя так сильно напугало?
Он пригубил вина.
- Людей боюсь. Их много, и каждого нужно расстрелять. Ни одного убитого не помню. Вместо лиц одни глаза, уши, подбородки. Все смешались.
Оказывается, у зверей тоже есть совесть. Или он всё же человек?
Слышу гнилой запах рядом с шеей: Похоть впилась в неё губами. Две напомаженные пиявки скользят к белью. Под их ласковым напором сползла одна моя бретелька. Теперь вторая... Из шёлкового кружева выскочила грудь.
Нужно заканчивать: такая беспомощность невыносима.
- Ну, чего ты ждёшь. Справляй свою потребность.
Клиент молча приблизился. Нагнувшись, томно поцеловал меня в бедро. Его губы коснулись шелковых подвязок. Помогая себе пальцами, он расстегнул тонкий ремешок. Извращенец любит нежность. Противно: к моей коже липнет его мерзкое дыхание.
Склонив голову, целует скользкими устами мои ступни. Ему мешает кружево. Начал стягивать с меня чулки. Щекоча ими ресницы, завязывает мне глаза.
Мерзкие губы чекиста испустили вздох, смешавшийся с сотней голосов: те принадлежат зверям в погонах. Они закутались в свои плащи, как хищные вороны в перья.
Носятся вокруг по дому. Один каркает: «Нашли!» Шум, возня - рядом что-то рухнуло. Я оглянулась: на полу лежит отец. Из его тощего тела испарилась масса: тонкие мышцы, как верёвки, опутали скелет. Старик уже одной ногой в могиле.