Маг Акциум, впрочем, этого уже не видел. Вместо этого он неторопливо приблизился к древу и осторожно извлек из его глубокого дупла большое, в кулак взрослого мужчины, Семя, светившееся чистым травянисто-зеленым светом.
- Так просто... - усмехнулся чародей, сунув семя в коричневую под цвет костюма дорожную сумку, и лишь затем соизволил обратить внимание на юношу. За исключением их двоих все остальные находившиеся на поляне были мертвы. Серый тоже не пережил столкновения с колдовством Акциума и сейчас лежал обугленной тушей на краю поляны, получив незаслуженную награду за свою храбрость и преданность. - Твой наставник любил тебя, не так ли? - Маг пристально вглядывался в пылающее гневом лицо юноши. - Ты жаждешь моей смерти, но это всего лишь жалкий отголосок той боли, которую тебе еще предстоит испытать. Я исполню договор. Я мог бы убить тебя на месте, а мог бы лишить разума и обратить в своего верного раба, послушную куклу, исполняющую любые мои желания. Но я поступлю иначе. Я исцелю тебя и позволю тебе уйти. Ты забудешь мое лицо, мой облик, но не то, что здесь произошло. С моей стороны это не акт милосердия, напротив, я хочу, чтобы ты страдал. Чтобы ты помнил, кому именно ты обязан своим спасением, и что ты ничего не смог сделать для того, чтобы спасти жизнь своему наставнику. Живи с этим и помни цену своей свободы. -
Глаза Акциума полыхнули темным колдовским огнем, и голову юноши пронзила адская боль, от которой он скорчился на земле, не в силах вдохнуть. Чары истинного мага деловито выжигали его разум, перестраивая его сообразно воле их повелителя. И тут случилось неожиданное.
Простой юноша, совершенно чуждый какой бы то ни было магии внезапно начал сопротивляться, изо всех сил напрягая всю свою волю и не давая волшбе хаосита проникнуть в самые потаенные глубины собственного сознания. Он делал это инстинктивно, и его злость и ярость ныне стали тем инструментом, который помогал ему в этой неравной борьбе. Неподвижное, словно вырубленное из дерева, твердое лицо наставника, не сломавшегося до самого последнего мига и сумевшего отдать жизнь ради него, стояло перед взором юноши, наполняя все его естество непонятной, но вполне ощутимой незримой мощью.
Похоже, это почувствовал не только Дром. Чародей тоже ощутил произошедшие в парне перемены. На лице Акциума на миг отразилось нечто похожее на уважение. Он явно не ожидал от юноши столь яростного отпора. На мгновение в нем даже проснулся тот прежний не Акциум, но Мерлин, который, несмотря на всю свою тогдашнюю суровость и бескомпромиссность, умел ценить чужую храбрость и достоинство и порой проявлял милосердие и благородство не только к тем, кто смотрел ему в рот, но и к поверженным противникам.
Ему внезапно захотелось отдать дань уважения боевому духу соперника и прекратить колдовство, однако затем исконная прагматичность и привычка доводить дело до конца, а также ярость от того, что ему, истинному магу, смеет давать отпор какой-то ничтожный смертный, пересилили внезапно возникший в душе хаосита и изрядно смутивший его светлый порыв.
Натиск на волю Дрома усилился, и юноша почувствовал, что не может больше сопротивляться. Силы были слишком неравны. Он уже почти готов был сдаться и прекратить борьбу, проваливаясь в спасительное забытье, когда внезапно на поляне появились они.
Четыре фигуры, закутанные в темные плащи, от которых расходилась исконная древняя сила явно враждебная той, которую ныне воплощал в себе падший истинный маг. Это почуял даже пребывающий в полубессознательном состоянии Дром, что уж было говорить об Акциуме, который внезапно зашипел, как рассерженная кошка и одним прыжком отскочил от юноши, поднимая руки в атакующем жесте силы.
- Не пытайся применить свою магию, чародей, - холодно прозвучал сильный мужской голос одного из вновь прибывших. - Мы заблокировали ее.
- Не смеши меня, эльф, - рассмеялся хаосит. - Не тебе тягаться с таким как я. - С этими словами маг попытался сплести заклятье, но к его немалому удивлению у него ничего не вышло. Его сила попросту не отзывалась на зов.
- Ты... - чародея в буквальном смысле затрясло от бешенства. - Как такое возможно...
- Посмотри, кого мы привели с собой, - вновь взял слово первый из прибывших и изящным жестом указал себе за спину. Фигура, стоявшая за спиной эльфа, внезапно откинула с головы глухой капюшон дорожного плаща, и Акциум в испуге отшатнулся. Глаза девушки (или женщины?), по лицу которой совершенно не угадывался возраст, полыхали чистым изумрудным пламенем, а эманации силы, исходящие от нее, попросту сшибали с ног.