- Не может быть... - выдохнул чародей. - Ты же должна...
- Я прошла искупление. Великий Демогоргон очистил меня от скверны моих братьев и сестер, - высоким чистым голосом почти пропела девушка. - И в моих силах ныне лишить тебя бытия, маг-отступник. Здесь, на этой земле, ты бессилен. Но я не буду этого делать. Просто отдай мне Семя и можешь идти на все четыре стороны.
- А если не отдам? - голос Акциума теперь звучал почти жалко.
- Я поступлю с тобой, как оно и должно, - сурово отчеканила девушка. - Не забывай, я прекрасно помню, что ты делал со мной, когда я жила в обличии смертной и была беззащитна перед твоим колдовством. Ну же, Акциум. Я жду, - рука женщины с глазами, полными изумрудного огня, повелительно протянулась в сторону чародея.
Тот некоторое время помялся, но затем все же вложил в протянутую руку похищенное им Семя, которое, попав в изящную мягкую ладонь девушки, тут же начало мерцать с удвоенной силой, явно отзываясь на прикосновение неведомой.
- Это еще не, конец, Падшая, - злобно прошипел Акциум, тщетно стараясь скрыть страх перед неведомой сущностью явившей себя в облике зеленоглазой девушки. - Мы еще встретимся, и уж тогда я посчитаюсь с тобой за все... - с этими словами чародей бесследно растворился в воздухе.
Девушка же, не обращая более внимания на место, где только что находился темный маг, осторожно наклонилась над Дромом.
- Ты храбро сражался, - изумрудные глаза девушки были полны неподдельного участия и тепла. - Благодаря тебе мы успели как раз вовремя. Как мы можем отблагодарить тебя?
- Хеорн... - выдохнул Дром, тщетно пытаясь справиться с головокружением. - Помогите ему...
- Твоего наставника уже не вернуть, - мягко покачала головой зеленоглазая. - Даже я не властна возвращать души из Серых Пределов. Но не печалься о нем. Что-то подсказывает мне, что Великий Демогоргон будет милостив к нему, и путь твоего наставника в посмертии будет легким... Тебе же причитается иная награда. В благодарность за твою верность и храбрость я исцелю тебя, и вот... - на грудь юноши опустился амулет в виде миниатюрной копии Семени Эльфрана на тонкой зеленой веревочке, - этот оберег всегда приведет тебя в наши заповедные земли, буде в этом возникнет нужда. Пусть это и не вернет твоего наставника, но отныне среди перворожденных ты всегда будешь желанным гостем. Ты в любое время можешь рассчитывать на помощь нашего народа...
Дром рассеянно надел оберег на шею, а когда вновь поднял глаза на мистическую лесную богиню, ее уже не было. Она словно растаяла в воздухе, равно как растаяли в воздухе и фигуры всех четверых ее спутников. Семени Эльфрана тоже не было на привычном месте. По всей видимости, эльфы и их загадочная предводительница забрали его с собой.
Дром же поднялся на ноги, с удивлением ощущая, что колдовской слабости от чародейства темного мага нет и в помине, а потом, еще с секунду постояв над мертвым телом Хеорна, вынул из мертвой туши хоботяры его зачарованный клинок и медленно двинулся прочь с оскверненной чародеем поляны, древо которой более не излучало свет, но его теперь юноше и не требовалось. Над лесом постепенно загоралась заря нового дня.
Дром медленно шел прочь. Рана на ноге больше не беспокоила его, но юноша не обращал на это ни малейшего внимания. В его душе царили пустота и глубокая скорбь по погибшему наставнику. Однако помимо этого внутри, несмотря на все пережитое, разливался какой-то мягкий теплый свет. Несмотря на глубокую потерю, он чувствовал, быть может, впервые в своей жизни, что более не одинок в этом мире. Что помимо темных сил, есть и силы светлые, которые вопреки всем и всяческим злым языкам все же порой встают на защиту простых людей, пусть и не так часто, как многим хотелось бы.
Несмотря на последние слова чародея, он прекрасно помнил лицо убившего его наставника, видимо эльфийская волшба и в этом оказалась сильнее черных тенет магии Хаоса, сумев перемочь наложенные на Дрома чары, и знал, что отныне не будет знать покоя до тех пор, пока не отыщет того, кто виновен в гибели Хеорна и не воздаст ему сполна за все его грехи. Теперь он узнал, что такое настоящая ненависть и боль потери. Но также познал он и настоящую цену дружбы, и то, какова порой бывает на вкус истинная цена свободы...
Сентябрь 2015