Чудовищный, дикий эксперимент... Но зачем? В чем смысл?
Галанин едва не произнес этот вопрос вслух, обращаясь к самому себе, но тут же увидел ответ.
Позвоночный столб усеивали десятки, если не сотни нейрочипов, не более миллиметра каждый. Подобное наблюдалось и на самом мозге, где с нечеловеческой точностью были сделаны надрезы, в которые помещены кибернетические модули.
Сращение живого с неживым...
Тобольский зашел слишком далеко, перешагнув ту незримую грань, из-за которой нет возврата. Чувство всемогущество подвело его, стерло в сознании осторожность, страх, сомнения, и в один неожиданный момент чаша весов переместилась. Те, кто только что был подопытным объектов, вдруг стал управлять экспериментом...
Люди теперь - лишь придатки кибернетических систем...
Эту мысль словно кто-то невидимый вдул в сознание, и Глебу вдруг стало холодно от накатившей волны ужаса.
Вновь появилось жгучее желание бежать отсюда - из кибермеханического кошмара, ввергнутого сейчас в состояние зыбкого статиса.
Взгляд на выпуклое приемное гнездо информационного накопителя несколько «отрезвил» сознание, заставив мысли течь в ином направлении.
Там, на черном цилиндре съемного модуля, хранились террабайты данных, за которые на Земле в равной степени можно было получить баснословную сумму... или прямую дорогу в электрическую камеру.
Эксперименты с человеческим сознанием были запрещены Всемирным Правительством, нейрокибернетические технологии развивались под жестким контролем соответствующих государственных структур, не позволявшим им выйти за определенные рамки. Но, как известно, запретный плод весьма сладок. Тайные корпорации и отдельные безумные ученые проводили запрещенные исследования, маскируя свою деятельность под различные виды официальных разработок. Их вычисляли, наказывали, после чего горе-ученые исчезали бесследно. Результаты их трудов пропадали вместе с ними. И не факт, что Всемирное Правительство не касалось запретного плода...
Глеб взвесил на ладони черный цилиндр накопителя. Чтобы ни шептал ему внутренний голос, это оправдывало любой риск. То, что подпольные ученые нарабатывали годами, вздрагивая от любого шороха в самодельной лаборатории, сейчас лежало у него на ладони. И, скорее всего, даже то, что и не снилось земным ученым...
Галанин сунул накопитель в карман и направился к выходу. До навигационной рубки оставалось совсем немного пути.
Продолжение следует
Игорь Книга
Новенький
Пашка Фомкин плёлся в полутьме тускло освещённой деревенской улочки. Сегодня угораздило остаться без денег - жена обязательно рявкнет, что даже мешка картошки не принёс. А принести нечего, хотя работу он выполнил, траншею под фундамент бани выкопал. Но хозяин вернётся только завтра и рассчитается не раньше полудня.
Фомкин остановился, решив сгладить мрачные мысли сигаретой, когда раздался голос с неба:
- Новенький?
Землекоп огляделся - никого. Чья-то шутка или померещилось?
- Вытяни руку.
Пашка подчинился.
- Левее, левее, левее - стоп. Иди в этом направлении.
Месить грязь не хотелось, но и спорить с небом тоже. Резиновые сапоги захлюпали в темени, отдаляя Фомкина от дома.
- Стой, - скомандовало небо.
Под ногами хрустнуло, из земли вылез большой камень. Такой, что вдвоём поднимать нужно.
- Положи сверху ладонь и поочерёдно нажми всеми пальцами, начиная с мизинца.
Пашке захотелось выругаться. Кто он такой, чтобы командовать? Но указание Фомкин выполнил - из любопытства.
Загудело, запахло озоном. Верхушка камня отъехала в сторону, обнажив тускло освещённую нишу. Внутренности напоминали ламповый телевизор: пучки проводов, металлические коробочки и несколько стеклянных цилиндров толщиной с большой палец.
- Так и знал, - обрадовалось небо. - Видишь пять цилиндров? У одного клемма отвалилась - вставь на место.
Фомкин пригляделся - на красном проводе болталась медная клемма.
- Руками вставить?
- Не носом же.
- А что это? - осмелел землекоп.
- Всё вам надо знать, - хмыкнуло свыше. - Каждый цилиндр - выпрямитель потока бозонов. Понятно?
- Не-а.
Небо издало не поддающийся описанию звук.
- Про диод слышал?
- Да, - ответил Пашка, - А почему выпрямителей пять и зачем всё это?
- Любая точка пространства определяется пятью векторами. А всё это - маяк, чтобы не случилось нового Тунгусского коллапса.
Пашка вставил клемму.
- Порядок, - хмыкнуло небо.
Верхушка вернулась на место, камень с чавканьем погрузился в землю.
- И всё? - удивился Фомкин.
- Всё. Что я должен за работу?
Пашку захлестнула радость - не бесплатно грязь месил.