"Он должен влюбиться!" - этого мадам Брикс не произнесла, но подумала.
В свою очередь Щепкин, подумал, что получается посредственно. С одной стороны, хорошо выдать Джульетту за графа. Это избавит Луку от мучений. С другой - получится, как хочет Брикс. А это оскорбительно для самолюбия. "Слаба интрижка! - решил старик. - Нужно подбавить ещё одну финтифлюшку!"
Постановка имела успех. Граф бросил на сцену цветок, а когда опустили занавес, прошел за кулисы и долго держал Джульетту за руку:
- Вы были очаровательны, мадемуазель! - Граф был значительно выше Джульетты, смотрел сверху своими выпуклыми рачьими глазами и тянул слова, будто ему было лень их произносить: - Никак не ожида-ал, что в нашей province (глубинке, фр.) я отыщуу подобный брилья-ант! Charmant, просто charmant!
Мадам Брикс крутилась поблизости и на лице её застыло умильное выражение хищницы, чующей добычу.
Лука совсем раскис и помрачнел. Про такой вид говорят в народе, что в гроб кладут краше.
- Разве плох вечер? - спросил Щепкин. - Ты посмотри, как всё закрутилось. Всё смешалось: люди, кони... Звёзды наблюдают за нами с неба, - оба мужчины подняли глаза, звёзды, действительно, сверкали, - и удивляются нашим приключениям. Прочти-ка вот это, - он протянул письмо.
- Конверт не запечатан.
- Естественно. Читай.
"Я вас люблю, хоть я бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной, У ваших ног я признаюсь!
Приходите на рассвете в беседку. Я буду ждать. Изнемогаю от страсти, любовь моя!"
- Что это такое, дядя? Кому это письмо? От кого? Здесь нет подписи.
- Конечно, нет, я её не поставил. Я ещё не решил, кому отправлю эту записку.
- Не понимаю.
- Очень просто. Помнишь, я говорил тебе - это Цветной мир, здесь возможны любые превращения. Вот смотри, сейчас я пожелаю, и дама в костюме амазонки сделает глоток шампанского!
Щепкин небрежно махнул рукой, будто смахивал со стола крошки, и "амазонка" действительно отпила из бокала.
- Мы можем творить этот мир согласно нашему желанию, мой мальчик. Здесь нам подвластно всё!
Лука недоверчиво посмотрел на своего учителя и спросил:
- Дама опять пьёт шампанское. Это ты наколдовал?
- Нет, это её собственное желание. Понимаешь, - мужчины направились вдоль тисовой аллеи, - важно хотеть того, что будет и тогда твоё колдовство неизменно сработает. Магия помогает быту, а психология магии. Уразумел?
- Не понимаю.
Щепкин, теряя терпение, обозвал Луку тупицей.
- Сейчас объявят маскарад, - втолковывал. - Я сделаю так, что дворецкий отправится в беседку, там он встретит мадам Брикс. Чем они станут заниматься - не наше дело.
- А Джульетта?
- Джульетта... - Щепкин пожал плечами. - Пока не имею понятия, не придумал. Выйдет за графа или... Каждый получит, что заслуживает.
- А что получу я?
- Ты? Ты и я, мы вновь получим дорогу. Пустой желудок и светлые мысли - это наша участь.
В небо взлетела ракета, вспыхнула четырьмя лучами и рассыпалась на тысячу мелких искр. Оркестр грянул туш и распорядитель в жутко правдоподобном костюме сатира, сжимая в руке хвост, объявил, что начинается маскарад: "Всем полагается носить маски и прятать свои личности! Персона, чьё инкогнито будет раскрыто, немедленно покинет бал".
Незаметно, будто по волшебству, на сцене появилась дюжина обнаженных девиц божественного телосложения. Оркестр заиграл канкан, и в воздух взметнулись стройные упоительно длинные ножки.
Щепкин заперся в своей гримёрной, окунул в чернильницу перо и замер на мгновение над письмом. В конце поэтичного призыва он (округлым благородным почерком) вывел: "твой милый граф, моя Джульетта". Запечатал конверт и плотоядно рассмеялся: "Хороша интрига!" Затем вышел в сад, поманил пальцем лакея и, сунув ему в кармашек купюру, велел доставить письмо актрисе: "Но тайно! будто бы случайно. Эта депеша не для посторонних глаз".
Лакей отправился выполнить поручение, однако был застигнут дворецким.
- Что там у тебя?
- Где?
- В кармане!
- Секрет.
- В этой усадьбе от меня не может быть секретов. Я здесь и доктор для женщин, и священник для мужчин. А для тебя я и отец и мать. Немедленно подай его сюда!
Дворецкий протянул руку, и лакей вложил в неё секретное послание, признался, что маг Гариб аль Мухаррам велел передать его Джульетте.
"Так вот кто мутит воду! - Теодор заскрежетал зубами. - Старый сводник! Щелкопёр! Развратник! Ну, теперь держись! Я отомщу за все свои обиды! Что ты нанёс и собирался нанести!"
Сказав, что сам доставит письмо, Теодор отправился в свои покои, придумывая на ходу месть: "Чернила я сведу, это труда не составит. Исправлю подпись и... адресую это послание хозяйке театра. Так будет интереснее. Я играл по вашим правилам, господин маг. Теперь вы попляшете под мою дудку!"