После такой «лекции» очкарик зауважал моего хозяина еще больше. Снова руки. Я шарахнулся, натянув поводок.
- Жека, пошли со мной. Мне в хлебный нужно, побудешь с Арчером, пока я хлеба куплю, - распорядился Тема, дергая поводок и обрывая все игры, которые затеяли со мной собравшиеся.
Потом меня тащили на поводке, а я путался среди ног прохожих. Понимал, что мы шли в магазин, но координация нещадно подводила меня. Я старался не отставать от Темы, переходя на нелепые прыжки и вызывая умиление своими неловкими движениями. Люди улыбались, глядя на мои старания. Я хороший щенок, который сделал что-то нехорошее в человеческой жизни.
Сколько живут собаки? Пятнадцать, двадцать лет? Тема будет моим хозяином, которого я буду ждать в прихожей у двери, чтобы он вывел меня на улицу освободить мочевой пузырь и погрузиться в исследование ароматов окружающего мира. Будут приятные и неприятные моменты. У меня будет собачья жизнь. Наверное, я буду преданным псом.
Пока Жека старательно держал меня за поводок, гордо задрав подбородок, я неровно уселся на зад и снова начал вспоминать...
- Пристегнись, - сказала она. Я тогда даже не обратил внимания на эту ее обычную фразу. А ведь она была права.
Буркнул в ответ что-то невразумительное, потому что в тот момент меня страшно интересовало, согласится ли она на мой вариант ресторана для торжества. По ее напряженному выражению лица я понял, что она не очень довольна моим выбором.
- Лучше бы ты был так беспечен в сексе, - тихо сказала она, аккуратно выезжая со стоянки.
Почувствовал привкус этого извечного разговора. Постоянный и неразрешенный, очень вежливый и аргументированный спор. А причиной тому - наше странное и решаемое разногласие. Полное противоречие всякой логике. Как-то одним прекрасным поздним вечером началось это противостояние. Мы заговорили отвлеченно, а пришли к конфликту. Темой был вопрос о том, в какой момент семейной паре следует задуматься о ребенке достаточно серьезно. Я утверждал, что только тогда, когда семья имеет дом и стабильный заработок, когда страсть поутихла, приняв стабильное положение, после путешествий, развлечений и прочего. У нее было кардинально противоположное представление.
Она необычна во всем. Даже тут я не смог понять ее мотивов. Мое устойчивое мнение рушилось под ее, казалось бы, неопределенными и зыбкими аргументами. Она просто пыталась вызвать во мне те же ощущения, которые испытывала сама. Ее основным оружием было желание.
Я смолчал, сделав вид, что не расслышал ее фразы. Но ощущение предстоящей ссоры только усилилось, когда она вновь заговорила. Уже через пять минут, несясь по трассе, мы спорили вовсю.
Каким образом у едущей навстречу машины отцепился прицеп, я до сих пор даже не догадываюсь. Просто, высекая искры, это творение рук человеческих неслось нам навстречу, рассыпая белые капустные головы по всей трассе. Она хорошо водит машину, но попавшие под колеса овощи и скорость сделали свое дело: машина ушла в неуправляемый занос. Через несколько мгновений я пробил головой лобовое стекло нашего авто, столкнувшегося с КАМАЗом. На этом мое сознание померкло.
- Женя! Что ты тут делаешь? - грозно навис над мальчиком мужчина в коричневом костюме. - Я где тебе сказал гулять? Можешь даже не оправдываться, ты лишен компьютера еще на два дня...
- Папа-а-а... - жалобно заныл мой соглядатай, и поводок выпал из его ладони. Он не стал поднимать его, вцепившись в рукав пиджака отца и что-то сбивчиво тому поясняя.
Потом приехала грузовая машина, настойчиво выгоняя меня с места моего ожидания резким противным сигналом. От оглушительного звона в ушах я ретировался. На тянущийся следом за мной поводок наступали прохожие, растерянно оглядываясь и поспешая дальше. Я пытался уклониться от ног, рук, посвистываний, призывов и уходил все дальше. Меня манили колбасой, хлебом и конфетами. Я убегал, поджимая хвост, как последняя дворняга. У меня нет доверия к ним. Мне нужно было найти тот запах, что дал бы мне спокойствие. Но даже оттенка его не было поблизости. Я искал его до сумерек, потом забился в какой-то подвал и улегся отдохнуть.
Глава 2. Хозяйка
К утру я продрог. Как ни прислушивался, как ни пытался уловить чутким носом знакомые мне запахи, ничего не вышло. Меня если и искали, то совершенно не там, куда я забрался, напуганный совершенно другим взглядом на жизнь. Теперь я был беззащитным и беспомощным, лишенным речи, власти, силы быть царем природы - человеком. Мои мысли путались между собачьим желанием поесть и человеческим - разобраться во всем, проанализировать и найти ответы на все свои вопросы. А их было больше, чем я мог удержать в своей растерянной собачьей голове.