Но опять новое неспокойствие поселилось в её сердце. Выйдя из магазина тяжёлой измученной походкой, шла она к подъезду дома своего, гоня из головы прочь мысли о таракане, что заморил её во сне. Но он мыслей её не покидал. И казалось Ланцовой, что её преследует кто-то, что наблюдают за ней из окон домов, стрекоча закрылками, гигантские тараканьи выродки. И, подойдя к двери подъезда, она увидела вдруг белый листок объявления, где крупным шрифтом обозначалось:
Уважаемые жильцы, на этой неделе в вашем доме будет
проводиться дезинфекция!
Если вас тревожат тараканы, муравьи, клопы и прочие
насекомые паразиты - оставьте у двери вашей квартиры ёмкость
под спецпрепарат для их уничтожения.
А уж как Ланцову это тревожило! Так тревожило, что она, не раздумывая, бросилась домой и выставила на порог, прямо на коврик, пластмассовое ведро, в котором засаливала летом пузатые семенные огурцы, привезенные с дачи. И каждые пятнадцать минут выглядывала в коридор, проверять ведро. Но до самой ночи оно оставалось пустым.
Так и не дождавшись спасительного препарата, отправилась она спать.
Всю ночь Верка не могла уснуть. Ей мерещились то шорохи, то скрежет тараканьих лап, то стрекотание насекомой нечисти за дверцами шкафа. То слышала она явные чужеродные звуки с кухни. И бога молила, чтоб это был Павлушка! То вдруг казалось ей, что за окнами не деревья качаются под дыханием ветра, а полчища тараканов, огромных и злобных, шагают шеренгой под дикой, сияющей ледяным блеском луной. И Ланцова вертелась в кровати, и тихо скулила, и обращала к небесам молитвы, чтобы не тронули её омерзительные паразиты, чтоб оставили в покое.
Мерещилось и такое: будто по коже её проползает под одеялом отвратительное насекомое, и в лапах у него ядовитые баллончики. И Ланцова вскакивала с визгом, стараясь скинуть тварь. Но твари не было. А если и была, то была столь юркой и ловкой, что поймать её было невообразимо. Наконец поняв, что ни за что она не уснет, а темнота гнетет и страшит её, насаждая в голову невыносимые образы, Верка встала, включила свет и, взяв с полки первый попавшийся детектив, принялась читать.
Бульварный роман, попавшийся Ланцовой, с первых страниц погружал в мир чудовищного криминала, кровавых денег, подлых людей, ментов и убийств. И этот мир удивительным образом успокаивал и умиротворял. Все казалось привычным и простым. Настоящим. И мысли как будто бы становились приятными. И забывала она потихонечку о рыжих тварях, мучающих её.
Но тут произошло вот что. Переворачивая очередную страницу, Ланцова, увлеченная чтением, увидела, как что-то крохотное и легкое, словно пушинка, выпорхнуло из книги и почти неощутимо упало ей на грудь. Ланцова перевела взгляд на темный хранившийся неизвестно сколько, в потайных складках книги, клочок и обмерла. На груди её лежал сплющенный и высохший тараканий остов.
Отбросив книгу в угол, Верка рефлекторно попыталась его с себя скинуть. Но вот ужас! Высохший труп даже не шелохнулся. И это было невероятно. Ланцова в истерике обеими руками, словно кошка, отбивающаяся от назойливой осы, засучила по коже. Но ничего не происходило. Таракан словно впился в её кожу, словно прирос к ней, словно по трафарету вывел его ей мастер тату-салона.
Ланцова покрылась потом. Ей вмиг стало плохо и она, как ребенок, спасающийся от вымышленной им самим ведьмы, зажмурилась, надеясь, что все это не с ней, не по-настоящему. Что все привиделось. Приснилось. И забормотала, чуть не плача:
- Успокоиться! Надо успокоиться. Господи, да что же это? Не бывает так! - увещевала она себя.
Кое-как совладав с дыханием, она открыла глаза и осторожно посмотрела на свою грудь. И от сердца отлегло. Словно приятной волной окатило её. Таракана не было, только слабое, еле заметное багровое пятнышко темнело в том месте, где он ей привиделся, да и то, словно на глазах, пятнышко это растаяло. А может, и не пятнышко это было, а только слабая тень сорочки.
Но одновременно с этим ощутила Ланцова и легкое жжение в области груди. Но разум подсказал, что это только воображается, что это от нервов. От жутких снов.
- Не травила я никого, - сказала она себе, но так, что как будто бы и не себе одной, а еще кому-то. И посмотрела по сторонам, выдавливая слабую улыбку. - Ошибка это. Не травила я.
Но сама-то Ланцова знала, что травила. Что подавила и изничтожила она сотни, а может, и тысячи насекомых, давно отравляющих ей жизнь. А оттого стало ей страшно, но она, закусив губу, продолжила чтение и читала так до утра, боясь оторваться. За ночь осилила Ланцова сто двенадцать страниц. И разбитая, полусонная и несчастная встретила новый свой день. Будильник прозвонил ровно в восемь, и Ланцова, не спавшая всю ночь, принялась собираться на работу.