Он уже чувствует, как тонкие кости хрустят на зубах, а свежая кровь сама течет в горло. И он ревет! Ветви от этого рыка дрожат и сбрасывают остатки дождя в промокший мох. Уже близко. От нетерпения медведь ускоряется и успевает остановиться, едва не наступая на добычу передней лапой. Делает шаг назад. Наслаждается зрелищем.
Добыча не движется. Она просто лежит. Медведь толкает ее лапой. Та тихо стонет, открывает глаза, но не боится. Она не понимает, что происходит. Добыча вот-вот умрет. Слюна стекает с губы и падает ей на лицо. Медведь снова рычит.
О! Ее запах! Он сводит с ума, он заставляет не замечать того, что происходит вокруг. Есть только она и зубы. Медведь открывает пасть, не замечая других звуков и запахов. Запахов пороха, пота и собаки. Успевает только понять, что рядом грохнуло, после чего зубы, которые вот-вот должны были впиться в сладкое мясо, разлетелись на сотни ошметков.
Медведь не издал ни звука. Он рухнул рядом со своей добычей и, прохрипев несколько раз, стих навсегда.
***
Андрей бежал к сыну, отбросив в сторону карабин и скинув с плеч понягу. Ноги не слушались, глаза заливали слезы. Он падал, поднимался, снова бежал.
Умка лежал рядом с огромной бездыханной тушей, истекающей сгустками багровой крови. Лежал тихо, без движения, а изо рта едва-едва струился прозрачный парок. Андрей рухнул перед ним на колени, схватил быстро, но очень аккуратно, прижал к себе и почувствовал жар даже через промокшую насквозь одежду.
Хурта без умолку лаяла, но Ненужный ее не слышал. Все его внимание, весь он сейчас находился в совершенно другом мире. В мире, где отец держит на руках собственного сына. Живого!
Пашка проснулся только к утру следующего дня. Открыл глаза и не поверил в то, что видит. А увидел он человеческое лицо. Лицо улыбалось ему, плакало, называло Умкой и целовало. Хорошее лицо. Папино. С бородой!
Фэнтези
Семен Созутов
Хеорн
- Это здесь, - высокий худой человек с каким-то иссохшимся болезненным лицом, облаченный в темный плащ, повелительно вскинул руку, призывая своих спутников остановиться.
На первый взгляд место, возле которого они остановились, ничем не отличалось от остального леса. Не слишком приметная пусть и довольно широкая поляна, в центре которой рос вполне себе обычный мощный кряжистый дуб с большим дуплом примерно на уровне человеческой груди. Однако путники, забредшие в лесную чащобу этим ранним летним утром, были не из тех, кого можно было так легко обмануть внешним обликом.
- Покажись, - холодно проскрежетал все тот же человек в темном плаще. Двое его спутников, похожих на него внешне, разом подобрались. Они слишком хорошо знали, на что способны стражи Ялини, чтобы обольщаться по поводу легкости предстоящей схватки.
- Вам здесь нечего делать, отродья Хаоса, - эти слова произнес невысокий стройный юноша с необычными изумрудно-зелеными глазами, в одежде, целиком сотканной из листвы разных оттенков, возникший, казалось, прямо из воздуха перед изумленными адептами Хаоса. - Это место закрыто для таких как вы.
- Это место нас и не интересует, - глумливо усмехнулся предводитель хаоситов, в отличие от своих людей сохранивший абсолютное хладнокровие. - Отдай нам Семя, и мы уйдем, не потревожив ни тебя, ни твоего жилища.
- Ты знаешь ответ, - покачал головой юноша. - Ты получишь дар Ялини только через мой труп.
- Это приемлемая цена, - усмехнулся мужчина и неожиданно атаковал стража темной волной чистой энергии Хаоса, вырвавшейся из его рук.
Сотканный из взвихрившейся листвы колдовской щит скрыл фигуру хранителя, отразив вражеское заклятье. В ответ трава под ногами хаоситов резко взметнулась вверх, моментально обретя бритвенную остроту и твердость. Адепты Хаоса закричали от боли. Травяные клинки пронзили их стопы насквозь, прорастая все дальше сквозь голени к бедрам.
Предводитель боевого отряда, осознав, что жить ему и его людям осталось совсем немного, мысленно воззвал к первоначалу, дающему ему его силу, собрал всю жизненную энергию своих магов и произнес самое мощное и смертоносное заклятие из необъятных арсеналов Хаоса. Из его груди вырвалось какое-то очень жуткое и неприятное даже на вид радужное многоцветье и, легко преодолев щит хранителя, впиталось в его фигуру.
Глаза стража Ялини изумленно расширились, он явно не ожидал от противостоявших ему подобной силы, а затем его тело осыпалось серым прахом смерти, растаяв без следа. Секундой позже травяные ножи, вызванные к жизни его силой, наконец добрались до сердец хаоситов, лишив их бытия. У них не осталось сил для того чтобы отразить последнюю атаку хранителя Семени.