– Держу пари, что это самая роскошная конура, которой когда-либо обладало существо, передвигающееся на четырех лапах.
Кейлот заинтересованно посмотрел на него. Лютто счел нужным пояснить:
– Не хотел бы я встретиться с людьми, которые владели такой безупречной технологией резки хрусталя!
Кейлот перевел задумчивый взгляд на Ватто:
– Что же случилось с этим невиданным богачом древности?
– Он умер, – пожал плечами южанин, – а Алмазный Дракон не посчитал нужным и дальше чтить данные им обязательства и стал жить в свое удовольствие.
– Что же, – хмыкнул Кейлот, вытаскивая меч из ножен, как будто собирался идти в атаку прямо сейчас. – Тогда пора напомнить ему о прежнем долге.
Они вступили под своды чудесного хрустального дворца. Внутреннее убранство сильно уступало наружному великолепию. Здесь не было никаких излишеств, кроме, разве что, безыскусно выполненных, но, тем не менее, высоких и необъятных колонн. От арочного входа и до глухой задней стены замка протянулся коридор. Ширина составляла ярдов тридцать-тридцать пять, в длину он простирался на добрую сотню, а вдали разветвлялся на два хода. Что являли собой эти помещения, в данную минуту не представлялось возможным узнать. Но Кейлот посчитал, что раз он находится в самой дорогой конуре, которую когда-либо видел мир, то предназначение этих комнат казалось очевидным: в одной располагалась сокровищница, а другая служила спальней для чудовища, ее стерегущего. По правую и левую руку находились длинные колоннады. Над головой выгибались стрельчатые своды потолка.
Стены, колонны и потолок сияли и переливались всеми оттенками зеленого, точно не хрусталь был основой дворца, а изумруд. И здешнее освещение было как нельзя более мягким и нежным, чем могло бы оказаться, если бы в небо взошла луна или яркое солнце.
Под сводами пещеры, словно старый хриплый ветер, гуляло надсадное дыхание Алмазного Дракона. Его самого пока видно не было. Казалось, чудовище издыхало: такими скрежещущими, свистящими и жужжащими звуками изобиловали его размеренные вздохи. Однако затем в голову приходили мысли о сложном устройстве, которое находилось у Дракона в горле и заставляло его плеваться жидким стеклом. Такое не могло не наложить ощутимый отпечаток на работу всей его дыхательной системы.
Кейлот огляделся. Никаких ниш и альковов внутри здания не оказалось. А между тем следовало найти какое-нибудь убежище на тот случай, если Алмазный Дракон вместо приветствия сразу окатит непрошенных гостей ледяным душем. За неимением другого подходящего места, Кейлот предпочел поискать укрытия за колоннами. Они были достаточно широки, чтобы полностью заслонить собой тело человека.
Кейлот направился к колоннаде справа, а братьям-южанам предложил занять позицию слева.
– Почему? – спросил Ватто, которому хотелось сражаться бок о бок с воином.
– Тактика, в которой все силы сосредоточены в одном месте, обречена на провал.
Ватто не был знаком с военным искусством, а потому предпочел согласиться. Как только каждый занял отведенную позицию, Кейлот поднял меч и несколько раз ударил им о ближайшую колонну. Пещера наполнилась неясным гулом. Низкую ноту взяла каждая из находящихся во дворце колонн, словно это были струны некой гигантской хрустальной арфы. В ту же секунду размеренное дыхание Алмазного Дракона пресеклось, сменившись поначалу недоуменным сопением, а затем и раздраженным рычанием.
– Просыпайся, чудовище! – крикнул Кейлот, и пустые своды услужливо отразили этот возглас, преобразовав его в многоликое эхо. – Я твой первый посетитель! Выходи и сразись со мной!
Пещера наполнилась громкими, зловещими звуками: что-то зашелестело, затрещало, заскрежетало. Как будто Алмазный Дракон, поднимаясь на ноги, проверял прочность сидящей на нем брони, твердость когтей и подвижность затекших от долгого лежания суставов.
– Я знаю, что в воздухе ты не привык встречать достойного сопротивления, ну а как насчет поединка на земле? К нему ты готов? – закричал Кейлот и с такой силой обрушил меч на колонну, что на гладком хрустале остался беловатый скол.
Алмазный Дракон взревел. Впереди на хрустальных стенах, источающих бледный зеленоватый свет, взметнулась его исполинская тень.
– Ты слышишь меня, тварь? Или за последние столетия так отупел, что перестал понимать человеческую речь? Может, стоило бы прислушиваться к ней, прежде чем открывать пасть и изрыгать проклятия? – не успокаивался Кейлот. А в довершение еще и рассмеялся. Заставил себя рассмеяться, поскольку не был уверен, что Алмазный Дракон осознает оскорбительный смысл его последней фразы. Смех должен был упростить эту задачу.