Алмазный Дракон снова заревел и выскочил из своей берлоги. Хрустальная Гора дрогнула под ним, как от мощного подземного толчка, одного из таких, что равняют с землей целые города. Кейлот увидел гигантское чудовище, покрытое серебристо-белой чешуей, с огромными крыльями, сложенными за спиной, и длинным хвостом, из которого торчали громадные шипы. Такие же наросты тянулись вдоль его спины до самого затылка, а там оканчивались пышным воротником из длинных и толстых белых иголок, больше напоминающих сосульки, чем чешую. Они не были абсолютно неподвижными. Эти острые выросты, похоже, обладали такой же способностью, что и вибриссы на кошачьей морде. Откликаясь на некие внутренние или наружные импульсы, они то плотней прижимались к шее ящера, то поднимались практически перпендикулярно.
Дракон передвигался на четырех лапах. Каждая оканчивалась исполинской пятерней с острыми красноватыми когтями. Соприкасаясь с хрустальным полом, они скрежетали, высекали искры и оставляли глубокие белые зазубрины. Несмотря на габариты, движения ящера не казались неуклюжими или неловкими. Огромная голова покачивалась на длинной и толстой шее. Макушку венчали три рога. Два были красноватыми и отогнутыми назад. Третий находился посередине, был маленьким, матовым и загнутым вперед, наподобие рыболовного крючка. Воспаленные красные глаза, лишенные зрачков, слепо вращались в глазницах – нестерпимо яркий солнечный свет, как кислота, день за днем выедал их на протяжении нескольких веков. Ноздри раздувались, и на каждом выдохе из них вылетали белые хлопья. Ощеренная пасть клацала. Верхняя и нижняя челюсти были вооружены частоколом длинных и острых зубов.
Тварь медленно двинулась вдоль центрального прохода, покачивая необъятной головой и непрестанно принюхиваясь. Ее огромные ноздри вздувались и опадали, как стенки шатра, треплемые ветром. Поравнявшись с колонной, за которой прятался Кейлот, Дракон несколько раз с шумом втянул воздух и остановился. Кейлот только сейчас обнаружил, что логово Алмазного Дракона не обременено тяжелыми запахами, которые, так или иначе, сопровождают жизнедеятельность не только древнего монстра, но и любого другого животного, дикого то или домашнего. Здешний воздух был чист и по части запахов – практически стерилен. А, стало быть, тот неуловимый аромат, который принесли с собой чужестранцы, не заставит дракона долго раздумывать над точным местонахождением пришельцев. Ящер повернул голову, безошибочно отыскав убежище воина-человека, и с душераздирающим воем кинулся на колоннаду. Изогнув гибкую шею, Дракон врезался рогами в заграждение. Две колонны сразу треснули и прогнулись вовнутрь, словно были сделаны не из крепкого хрусталя, а из бумаги. Затем он мотнул головой вправо-влево и разметал еще четыре колонны. Они повалились на пол, словно сбитые кегли.
Кейлот едва успел отскочить от обрушившегося перекрытия. Рухнувшие колонны могли схоронить под собой его тело, как упавшее дерево – жука, если бы удача в этот день оказалась не на стороне воина. Кейлот уцелел и подался назад, отступая по отгороженной колоннами галерее вглубь пещеры. Треск, звон и грохот падающих колонн оглушили его, поэтому последовавший очередной разъяренный рык Алмазного Дракона не показался воину таким уж громким. Чудовище повернуло оскаленную морду, в точности угадав месторасположение воина. Казалось невероятным, что в этом оно руководствовалось исключительно помощью нюха. Красные глаза Дракона полыхали перед Кейлотом, как окна объятого пожаром здания.
Ящер запустил когтистую лапу в зазор между стеной и колоннадой, но Кейлот вовремя отпрыгнул назад и алые когти пронеслись в паре ярдов перед ним. Вместо человеческой плоти они царапнули хрусталь, высекая фонтаны искр и осколков. Кейлот, державший перед собой меч, воспользовался беспечностью чудовища и наобум ударил его по простертой пятерне. С тем же успехом он мог атаковать и камень – лезвие со звоном отскочило от алмазной брони и едва не поразило самого воина. Вывихнутое запястье отозвалось ноющей болью. Впрочем, если бы удар удался, то следствием его оказалась бы поверхностная рана, настолько глубокая, насколько глубокой может показаться человеку обыкновенная царапина.
Алмазный Дракон взвыл от досады и резким движением все той же лапы смел с постамента мешающую колонну, точно это была ладья, стоявшая на шахматной доске. Сбитая опора вылетела из общего ряда, как планка из дощатого забора, и врезалась в противоположную колоннаду. Кейлот отскочил еще на несколько шагов. С потолка сыпались обломки перекрытия и куски незамысловатой лепнины, украшающей потолок. Летели они с такой высоты, что даже самая крохотная деталь представляла собой серьезную угрозу для жизни человека.