«Ватто!» – Лютто обхватил руками голову брата. Сквозь сжатые пальцы Ватто просочились первые капли крови. Напрасно Лютто убеждал себя, что кровотечение этим ограничится – вскоре на пол хлынули кровавые струи. Но Ватто этого уже не замечал. Глаза его затуманились и вскоре закрылись. Голова бесчувственно упала на грудь.
Воспользовавшись замешательством Алмазного Дракона, Кейлот еще раз подтянулся, чтобы поближе подобраться к черепной чешуйке – сейчас она была широко распахнута. Внизу находилась розовато-серая пористая масса, похожая на губку. Она судорожно сжималась и разжималась. Обзор Кейлота был ограничен рамками отверстия, поэтому он не мог оценить истинные размеры мозга чудовища, но посчитал, что поражение любого, даже самого крохотного участка, приведет к необратимым последствиям. Кейлот увидел тонкие серебристые ниточки, погруженные в пористую мякоть. Очевидно, они плотной паутиной оплетали весь мозг. Кое-где их толщина не превышала толщину человеческого волоса, некоторые были настолько тонки, что глаз улавливал только их смутный блеск, а две или три оказались толщиной с мизинец. Прямо перед собой Кейлот увидел целое скопление серебристых нитей и, недолго думая, всадил кинжал прямо туда.
Глава 16. Время для подвигов
Кейлот не раз представлял себе гибель Алмазного Дракона. Перипетии поединка, предшествующие этому событию, разнились от случая к случаю, однако сам финал оставался неизменным: оружие дракона обращалось против него и превращало чудовище в стеклянное изваяние. А потом ящер опрокидывался наземь, и тело его разбивалось на тысячи осколков.
Реальность, однако, призвана вносить свои коррективы в мечты людей. Алмазный Дракон не остекленел. Получив смертельное ранение, он издал короткий, как будто удивленный и захлебывающийся, рык, упал на пол, несколько раз содрогнулся и затих. Но прежде чем это произошло, судьбе было угодно преподать Кейлоту наглядный урок, в отместку за то, что посягнул на жизнь дракона, последнего в своем роде. Так, нанеся роковой удар – лезвие кинжала разрубило толстый узел переплетающихся серебристых нитей и на всю длину клинка погрузилось в розовато-серый мозг чудовища – Кейлот обнаружил, что источник смертоносных белых смерчей находился вовсе не в драконьей груди и даже не в глотке. А в черепе. Пресловутые серебристые нити оказались не чем иным, как сосудами, в которых зарождался и подавался к слюнным железам убийственный состав. Кейлот повредил целостность этих сосудов, и их содержимое выплеснулось наружу.
Далее все произошло слишком быстро, чтобы воин успел предпринять какие-либо действия. Сначала погас драгоценный блеск рубина, погруженного в рукоятку кинжала, сменившись бесцветным мерцанием обыкновенного стекла. В ту же секунду Кейлот ощутил легкое покалывание в подушечках пальцев и на тыльной стороне ладони, которое вскоре сменилось чувством жжения, а затем – глубоким онемением, пробирающим до самых костей.
Кейлот предпринял попытку выдернуть кинжал, но клинок плотно засел в мозгу у чудовища. Тогда воин попытался просто разжать пальцы – подарок Ватто был бесценен, но при спешном отступлении всегда приходится чем-то жертвовать – но сделать это оказалось невозможно. В результате действия стеклянного яда ладонь Кейлота непостижимым образом соединилась с рукояткой, слившись с нею воедино. Обуреваемый самыми скверными предчувствиями, не в силах поверить в то, что это происходит на самом деле, Кейлот одну за другой предпринял еще несколько попыток освободиться, но все они пропали впустую – воин оказался намертво прикован к издыхающему ящеру.
Стеклянная волна двинулась вверх по руке, леденящим параличом заглатывая пальцы, кисть, запястье, предплечье… Каждый нерв, отзывался на ледяное прикосновение ужасающей болью, как струны арфы, которые вместо мелодии изливают смерть.
Сначала изменения коснулись кожи. Она слегка побелела, как будто от лютого мороза, а потом стремительно обесцветилась и остекленела, обнажив темно-красную кровавую плоть. Затем появилось хитросплетение вен. Кейлот воочию видел, как стремительно бежит по ним кровь, унося с собой частицы стеклянного яда, словно бурный поток, смывающий в реку скорбные последствия разлившегося весеннего паводка. Вскоре возникли розовато-белые кости и суставы. Последние еще пытались совершать некие движения, но вскоре исчезли и они, растворившись в бесцветном пространстве, как растворяется последний крохотный кусочек льда, превращаясь в воду.