И ты, я знаю, вспомнишь обо мне,
Но чёрта с два на всё найдутся силы.
Лишь прошептать в звенящей тишине:
«О боже... Как она меня любила...»
Графоманское
Как научиться быть немного терпеливей,
Остановиться, ждать, не делая ни шагу,
Когда душа в своём неистовом порыве
Спешит излиться жадной рифмой на бумагу?
И жжёт солёными горючими слезами,
Иль от отчаянья безудержно смеётся.
Когда спешат слова, в строку ложатся сами,
Неровно, рвано, в ритме бешеных эмоций.
Как их сдержать, остановить, утихомирить,
Как втиснуть в рамки идеального размера?
Заставить хором зазвучать на "три-четыре",
Листая классиков для пущего примера.
Ну что поделаешь? Увы, не каждый - гений.
И безупречно пишут только единицы.
А графоман опять в пылу своих сомнений,
Клянёт и комкает в отчаяньи страницы.
И остаётся лишь осиротевший профиль.
В чуланах заперты наивные порывы.
Но под диктовку сердца, под остывший кофе
На лист опять ложатся строчки торопливо...
Либертанго
Кафе прибрежное, лёгкий вечерний бриз,
Твой взгляд, ласкающий шёлк загорелых плеч.
Дерзай, моряк. На сегодня ты мой каприз,
Валет трефовый в колоде случайных встреч.
Глаза лукавые щурятся на закат,
На лбу от шрама едва ли заметный след.
Скажи, твой предок, конечно же, был пират,
Любитель рома, отчаянный сердцеед?
Гарсон без слов понимает условный знак:
Нам либертанго* сыграет аккордеон.
Ещё не знаешь, как крепко ты влип, моряк –
К утру без памяти будешь в меня влюблён.
Растает ночь, словно соль на моих губах,
Прощальный бриз о корму разобьёт мечту.
Но будешь помнить в далёких чужих морях,
Какое танго звучало в моём порту.
*Астор Пьяццолла, "Либертанго"
https://www.youtube.com/watch?v=h3SvRjwKU-o
На окраине нашего лета
Поджидала судьба на окраине нашего лета,
У скрипучей калитки, где тихая трель соловья.
Запалила закаты, окутала негой рассветы,
Полевыми цветами легла от тебя до меня.
Разметались в душистой траве белокурые пряди,
Наготу прикрывают лишь капли прохладной росы.
Этот мир на двоих, что у нас был однажды украден,
Мы вернули себе, и теперь не считаем часы.
Растворяясь друг в друге, вбираем и малые крохи,
Чтобы дольше чем вечность продлилась судьбы благодать,
Чтобы гибнуть в плену этих рук, замирая на вдохе,
Чтобы нежно сцеловывать с губ бесконечное "да".
Гроза
Грянул гром, разметав вороньё
Горстью семечек, брошенных в небо.
Под крыльцом заскулил о своём
Пёс-бродяга, прикормленный хлебом.
Не утихнет теперь до утра
По стеклу дождевая морзянка.
И привычная сердцу хандра
Потихоньку скребётся с изнанки.
А причину никак не поймёшь —
То ли хочется крепче влюбиться,
То ли чтобы закончился дождь,
То ли булочек тёплых с корицей.
Или вырваться в ночь без зонта —
В эту осень, в грозу, в непогоду.
"Ну чего ты скулишь, сирота?" —
И уткнуться в лохматую морду.
Слушать долгий печальный рассказ,
В тёплой шерсти запутывать пальцы
И под взглядом доверчивых глаз
Непонятно чему улыбаться.
Приют для веры
Там, где холодные дуют ветры,
Где горизонт застилают тучи,
Выстроил кто-то приют для веры —
Маленький домик над самой кручей.
Чтобы уставшая от попранья,
Битая крепко, в крови и пыли,
Здесь укрывала свои страданья,
Силы копила, лечила крылья.
Даже не важно — то вера в Бога,
Вера в любовь или вера в чудо,
Ей бы окрепнуть совсем немного
И возвращаться назад, покуда
Есть ещё место в озябших душах,
И не угасла в сердцах надежда,
Хрупкая, словно ледок на лужах,
Но неизбывная, как и прежде.
След на воде от походки лёгкой
Быстро растает, не виден глазу.
С крыльев ослабших спадут верёвки,
Боль и обиды утихнут разом.
Спрячется вера от всех подальше,
Вволю поплачет, повоет волком.
В мире, где столько вранья и фальши.
В маленьком домике одиноком.
Дуэльное
Только рассвет взметнётся над свежей гатью,
Первый снежок двоим намечает путь.
Воротнички хрустят, эполеты – гладью,
Воздух морозный переполняет грудь.
Десять шагов по мёрзлой траве к барьеру.
Вопль секунданта – и тишина окрест.
Тонкие пальцы тянутся к револьверу,
К солнечному сплетенью – нательный крест.