На какое-то мгновение Глеб почувствовал себя беззащитным и голым без бронированной оболочки.
В боксе оказалось прохладно; воздух, пропитанный запахом пластика и машинного масла, холодил лицо и вызывал легкий озноб, пробираясь под комбинезон.
Горевшие плечевые фонари бронескафандра давали достаточно света. Глеб бросил короткий взгляд на бронированную оболочку. Ствол автоматической пушки потемнел от выстрелов, замысловатый узор царапин и выщерблин осколочных попаданий разукрасил броню. Рубцы лазерных ожогов перечеркнули грудные пластины, светлыми кляксами белели пулевые попадания из огнестрельного оружия андроидов. Выпущенные практически в упор, они смогли перебить торсионы сервопривода на правой ноге — Глеб невольно задержал взгляд на пробитой композитной броне.
На мгновение вдруг стало тоскливо и одиноко без ровного голоса Клео в сознании. Ему показалось, что она сейчас молчаливо наблюдает за ним через объективы скрытых видеокамер.
Глеб понимал — это чувство иррационально, всего лишь побочный результат полного нейросенсорного контакта, стопроцентной обратной связи между сознанием и киберсистемой. Оно не имеет под собой никакой основы – психика человека от природы не способна к восприятию неживого, и лишь при помощи сложных электронных устройств человек сумел совместить в принципе несовместимые вещи.
Стараясь ни о чем не думать, Глеб достал из клапана разгрузки бронескафандра модуль памяти видеокамеры, снятой им с погибшего компеха. Положив его в карман комбинезона, он быстро покинул бокс, плотно затворив за собой двери.
Впереди лежали километры коридоров станции. Держа в уме проложенный Клео маршрут, Глеб отправился в путь.
Коридоры по-прежнему были пустынны и тихи, словно гремевший на поверхности бой находился где-то далеко, на расстоянии многих световых лет. Это вызывало некоторое недоумение, но Глеб сейчас старался не загружать себя думами, справедливо рассудив, что всему свое время. Вдобавок действие стимуляторов начало заканчиваться — усталость плотной непробиваемой пеленой стала окутывать мышцы, в сознании словно плавал туман. Спать хотелось все больше.
Ему повезло — на одной из развилок коридоров он обнаружил несколько исправных пассажирских электрокаров. Решив сделать передышку, Глеб подключил силовой кабель машины в разъем технологической ниши, а сам устроился рядом на полу. Усталость взяла свое — он едва не уснул и только чудовищным усилием воли заставил себя подняться.
Короткая передышка пошла на пользу – в голове прояснилось. Взобравшись на место водителя, он запустил двигатель и тронулся в путь. Стараясь не заплутать в паутине коридоров и переходов, Глеб останавливался у каждого информационного табло, сверяясь по указателям. Однажды, в глубине коридора он успел заметить краем глаза движение, но кто или что это было, так и не смог различить.
Электрокар значительно сократил время в пути, и уже через полчаса Галанин выбрался из лифта на жилом уровне. Войдя в кварткапсулу, он тяжело привалился к стене — спать хотелось смертельно. А еще больше – пить. Заказав в кухонном автомате порцию эрзац-сока, он жадно выпил напиток и, скинув ботинки, рухнул на кровать.
Сон пришел мгновенно...
Продолжение следует…
Игорь Книга
С ливером и картошкой
Каждый день в обеденный перерыв Дэнни заходил в кафе с приятным названием «Парижанка». Где рыжеволосая толстушка Марта, одного возраста со старшей сестрой Дэнни, протягивала ему заранее приготовленный бумажный пакет с тремя пирожками. Обычно пирожки были с ливером и картошкой, иногда только с ливером или только с картошкой, но выпечка здесь всегда получалась отменная. Нигде и никогда Дэнни такой не ел.
Вернувшись в лавку, мальчик пережёвывал пышные хрустящие пирожки, запивая кофе. Ел медленно, растягивая удовольствие, предаваясь мечтам о не слишком отдалённом будущем, в котором он обязательно разбогатеет и позволит себе на обед всё, что только захочет. Башмачник Чарли из мастерской напротив твердил, что всухомятку Дэнни испортит желудок или поджелудочную, как он в молодости. Чарли перевалило за семьдесят – старик слишком хорошо знал, о чём говорил.
Паркер, хозяин скобяной лавки, постоянно ругался, что его работник – лентяй несусветный, только ест и спит, не принося ни малейшей пользы. И если ел Дэнни прямо за прилавком, то спать ему приходилось в маленьком подсобном помещении. Накрывшись стареньким залатанным пальто, он всякий раз вздрагивал, когда снаружи проезжал кэб или проходила шумная компания выпивох. Башмачник не раз намекал Паркеру, что нужно доплачивать своему работнику за сторожа. На что хозяин только скалил пожелтевшие от сигар зубы. Ругаться с Чарли он не хотел – старик покупал обувные гвозди и подковы, но и лишний шиллинг выкладывать не спешил.