Профессор смотрел в зал, бородка тряслась, глаза просто горели, он, не оборачиваясь, показал на меня пальцем.
– Этот человек мертв, как камень! Мы не можем признать нормальное функционирование тела жизнью. Его сознание умерло, по ошибке не прихватив остальное с собой. И единственно, что мы можем сделать, это изолировать таких вот «джо» от общества, занять чем-нибудь, а потом и похоронить окончательно, когда они дойдут до конца своей роковой дороги. И, конечно, мы будем продолжать исследования. Увезите его в склеп!
Санитар послушно покатил меня в офис. Хорошо, потому что руки и ноги уже затекли. Вслушиваясь в удаляющийся гул аудитории, мне вдруг захотелось порвать ремни, вскочить на ноги, подбежать к профессору и потрясти его за козлиную бородку. И обязательно что-нибудь закричать, очень-очень важное. Но я этого не сделал. Ремни были слишком крепкими, и, наверное, профессор был прав.
Михалевская Анна
Звёзды за спиной Юны
– Она мертва, Юна!
Кайл фыркнул, резко встал, громыхнула тяжёлая скамья. Упала корзинка, красным и синим языками выплеснулись на пол шали.
Юна промолчала, лишь плотнее прижала ладонь к маленькому тельцу кошолапки. Хижина наполнилась душным ожиданием.
Пламя свечи дрожало, отбрасывая пьяные всполохи на выскобленный стол, развешанные под потолком венички пряных трав, печь в углу, трупик кошолапки на коврике у печи и склонившуюся над ним Юну.
– Почему ты не можешь оставить всё, как есть?
– А тебе не жаль, когда что-то гибнет? – Юна подняла на Кайла удивлённые глаза. – Ведь именно твой сапог лишил её жизни.
Кайл виновато опустил голову. Он случайно наступил на зверька – тот бросился под ноги перед самым крыльцом. Кайл нёс Юне подарки: плетёную корзинку, шали с пёстрыми узорами, сласти. Он предвкушал радость Юны и был неимоверно горд собой – распродал на рынке весь улов из подземного пруда и выручил ни много ни мало – пять серебряных монет! Конечно же, Кайл не смотрел вниз – разве люди глядят под ноги, когда счастливы? Глупец! Почему он думал, что Юна обрадуется подаркам? Или вообще их заметит?
Он подобрал тельце кошолапки, хотел похоронить, но Юна не позволила. Она никогда не давала событиям просто случаться. У девушки было свое мнение об этом мире, и оно часто шло вразрез с естественным ходом вещей...
Раздался писк, Кайл подошел ближе, заглянул за плечо Юны – мохнатое тельце зверька судорожно дёрнулось, угольки глаз испуганно смотрели на него. Кайл снова почувствовал укол вины. Нет, он не хотел смерти кошолапки. Но страстно желал, чтобы хоть раз фокус Юны не удался. И злился, когда у неё получалось снова и снова.
Это неправильно, так не должно быть! Зачем рушить разумный мир и создавать хаос ради одного зверька? Нельзя что-то вытащить из ниоткуда или отправить в никуда! Он видел, что делает девушка, но не верил её трюкам. И своим глазам.
Между ним и Юной зияла пропасть, а Кайл мечтал о близости.
Девушка бережно взяла кошолапку на руки, открыла дверь, выпустила зверька в темноту.
– Видишь, всё хорошо! – она повисла у него на шее, чмокнула в щёку.
Как бы не так. Кайл вдохнул Юнин запах – аромат весны и сирени, вздрогнул, тёплая волна прошла по телу. Он отдёрнул руки, отстранился.
Юна отступила на шаг. Тёмно-каштановые со светлыми русыми прядями волосы разметались по плечам крыльями дикой тарлаи, а сквозь распахнутые глаза смотрел на Кайла незнакомый мир. Наполненный изумрудом весенней листвы. Естественный и до жути пугающий.
Вдруг стало нечем дышать. Так бывало всегда, стоило девушке хоть мизинцем дотронуться Кайла. Её волшебство делало с ним странные вещи.
Он схватил с крючка у выхода плащ и, не поднимая глаз на Юну, нырнул в ночь вслед за воскрешённой кошолапкой.
***
Кайл направился было к амбару, но передумал.
Амбар вёл в чопорный парк с идеальными прямоугольниками клумб и хрустальным фонтаном. Парк вполне мог быть королевским, но королей там не водилось. И других людей тоже. Лишь они иногда гуляли с Юной. И неважно, что по пути к выспренным аллейкам приходилось переступать через огородную утварь, старые мешки из-под зерна, щепки полений – Юна утверждала, что выход в парк открывается только через заднюю стенку амбара, и Кайл не спорил.
Он вздохнул. Без Юны бродить по пустым аллеям тошно.
Он нашёл лестницу возле поленницы, прислонил к соломенной крыше. И не спеша начал подниматься. Знал – чтобы всё получилось, надо поймать ритм, нельзя торопиться, но и медлить не стоит. Кайл посмотрел вниз: полная луна огромным фонарём высвечивала хижину, амбар справа, притулившуюся к нему поленницу, колодец с подземным прудом на дне, огородик за хижиной, жутковатое пугало. С каждой ступенькой картинка уменьшалась вдвое, пока не исчезла из виду совсем. Ещё одна придумка Юны – лестница, сколоченная из чёрной древесины суа-бата – соединяла их нехитрое жилище с бесконечными просторами полей.