Вот тут я на тебя порядочно разозлился. Барренхилл вымер, и ты должна была это знать. "Но кто посеял кукурузу? И зачем?"
Солнце давило прямиком в затылок, - ты помнишь, какая в тот день была жара – кажется, что на голову поставили телеграфный столб. Я отыскал на заднем дворе раскладное кресло, достал из багажника полудюжину пива и устроился в тенёчке. У магазина рос огромный вяз. Футов пятьдесят в вышину, не меньше, а на магазинной антенне аисты свили гнездо. Их было двое – он и она. Самец и самка… или как там они называются? А? Я решил потратить остаток дня с пользой – устроить пикник. Включил погромче музыку. Ловило здесь плохо, радио сипело и щёлкало, но мне это не мешало. Я думал над твоими словами.
"Я не заработаю сегодня денег, но, может быть, получу что-то иное. Не всё в этом мире можно измерить долларами".
После пары бутылочек я задремал.
Проснулся от того, что кто-то грыз мою руку. Не в буквальном смысле – мне так показалось спросонья. Открыл глаза и увидел, что бродячий пёс слизывает пиво с моей руки. Бутылка опрокинулась, и пиво пропитало рукав.
– Чтоб тебя!
Я отмахнулся, пёс отбежал в сторону и зарычал. Бедняга был голоден, но мне нечем было с ним поделиться.
Солнце опустилось к закату. Небо стало такого оттенка… нервного. Волнующего. Я назвал этот цвет цветом горького апельсина. Такие апельсины растут в Испании, ты знала? Кажется смесь граната и лимона.
А ещё я заметил холм. Холм, из-за которого Барренхилл получил своё название. Довольно большой, высокий и… я удивился, что раньше не обратил на него внимания. На холме стоял дом и в нём кто-то жил. Из трубы шел дым.
"Э-ге! Быть может я поторопился упрекнуть гадалку. В этой старой избушке запросто мог затеряться котелок с серебром. Котелок "гобрехтов" потянет нынче…" Я попытался прикинуть, сколько будет стоить пригоршня серебряных долларов. Помнишь этот фильм "За пригоршню долларов"? Там снимался молодой Клинт Иствуд.
За сотню ярдов от дома, "форд" заглох. Встал, как вкопанный. Я решил, что дело в помпе, поднял капот, пригляделся… Помпа была в порядке – Майки знает своё дело, - и индикатор показывал нормальную температуру двигателя.
– А тут ничего не работает.
Он неожиданности я едва не облегчился в штаны. Оглянулся - рядом со мной стояло "нечто". Старуха Невилл собственной персоной.
Позже мы познакомились и даже подружились… почти подружились, а тогда я увидел египетскую мумию в больших солнцезащитных очках. Волосы она перетянула резинкой, на макушке получился бастард пальмы и метёлки. В обеих руках держала по клюке. Я даже подумал, что старушка занимается скандинавской ходьбой. А что? Барренхилл подходящее для этого место: вверх-вниз… простор до горизонта… под палящим солнцем.
Ещё несколько раз я дёрнул стартером и она повторила:
– Не мучайся, сынок. Здесь ничего не работает. В полнолуние даже примус не разгорается, приходится топить печь. – Она махнула рукой в сторону дома.
Радом с двухэтажной развалюхой – это её Невилл назвала домом, – стояла печь. Каменная, сложенная из длинных узких пластушек печь под навесом. Широкая топка, явно для хозяйственных нужд, квадратная труба футов в шесть высотой. На чугунной плите кастрюля, рядом медный чайник с измятыми боками.
– Хочешь есть?
Я задумался: хочу ли я есть? Потом поставил вопрос шире: чего я вообще сейчас хочу? Поскорее убраться отсюда или осмотреться? В таких местах не часто доводится побывать. Мне стало любопытно.
– Машина твоя заведётся не скоро, так что располагайся.
– А почему она не заведётся?
– Я ж говорила, – старуха подняла правую клюку, положила её на левую. Я с удивлением увидел, что это дробовик. Ремингтон 870. – Полнолуние. Даже Реми стреляет дважды.
Хотелось спросить, почему только дважды, но я промолчал. Когда перед тобой старуха с дробовиком, и вы стоите посреди пустоши – слова излишни. Лучше со всем соглашаться.
В мою миску она плюхнула порцию бобов, дала ломоть булки. Похвалилась, что сама их печёт из ячменной и кукурузной муки.
Мы разговорились. Старушка Невилл оказалась ещё вполне в своём уме. Современных "штучек" она не знала, зато многое помнила из прошлого века. Я рассказал ей про свою работу в страховой компании, спросил про Марка Холливера. Оказалось, он пропал лет десять тому назад.
– Скорее всего, сбежал. Его жёнушка отличалась скверным характером. Брюзжала дни и ночи напролёт. Кому приятно жить с такой бабой?