На её ягодицах горели багровые гематомы. Почти ссадины.
Это сделал он. Ночью. Своим ремнём.
Да, он не думал, что останутся такие следы. Да, она сама его об этом просила. Да, ей это нравилось.
Глупо просить прощения. Не за что.
Но до чего же невыносимо видеть это сегодня!
Кирилл снова встретился с Дашей взглядом. Спросил чуть слышно:
— Больно?
Она не ответила. Молча кивнула, и от молчаливого этого жеста в глазах у Кирилла почему-то защипало.
Он опустился на колени, едва коснулся ладонями Дашиных бёдер и подул. Его дыхание холодком обласкало разгорячённую мокрую кожу. Даша сильнее прижала к себе его ладони, и то ли тихонько застонала, то ли громко вздохнула.
Этот её вздох стоил всех иступлённых криков, что раздавались ночью.
Кирилл прислонился лбом к её бедру. Хотел щекой, но побоялся уколоть щетиной нежную кожу. Он не видел, как блаженно улыбалась Даша. Закрыв глаза, он сам улыбнулся, подумав, что не станет сегодня напиваться с друзьями. И в одиночку не станет. Этот вечер он проведёт со своей женщиной. И следующий тоже. Если она позволит.
Татьяна Лаин
Сказание о волчьей верности
Он безучастно лежал в тесной обшарпанной клетке, на тонкой подстилке из старой соломы и, закрыв глаза, грезил о чем-то своем.
Он будто не слышал ни ударов по прутьям клетки, ни окриков недовольных посетителей, пришедших посмотреть на грозного хищника, но видящих перед собой неподвижно лежащего с закрытыми глазами черного волка.
Ему было все равно. Он давно прекратил пробовать вырваться на свободу. Только железные прутья со следами волчьих зубов, исцарапанный пол клетки, старые шрамы на лапах и сломанный клык указывали на то, что борьба за свободу была долгой и нешуточной.
Но неволя победила. И он смирился. Он перестал метаться по клетке, равнодушно съедал брошенное раз в день тухлое мясо, чтоб порой вырвать его обратно, настолько мерзким было оно даже для волка…
Он исхудал, когда-то блестящая черная, как антрацит, шерсть свалялась и стала серой от грязи. И только глаза, янтарные глаза волка горели неугасимым огнем ненависти. Взгляд этих больших желтых глаз, тоскливый и одновременно неукротимый, сбивал с толку, заставлял останавливаться и долго смотреть на грязно-черное неподвижное тело, на крупную голову, покоящуюся на огромных лапах со сбитыми когтями.
Этот волк был загадкой. Купленный когда-то директором зоопарка у охотников, он ни с одной волчицей не сошелся, не дал потомства. Все попытки найти ему пару заканчивались смертью подселенной к волку самки.
Похоронив несколько волчиц, директор махнул рукой на этого зверя, и волк в одиночестве доживал свой век.
По ночам волк выл .
Вой его, протяжный, густой, долгий бередил душу, будил обитателей зоопарка, хищники начинали метаться по клеткам и тоже выть, лаять, рычать, стонать… Не выдержав этой пытки, клетку с волком перенесли в самый дальний угол зоопарка, чтоб он не мешал хищникам отдыхать ночью.
Всеми забытый, он был даже рад этому. Волк жил в своих грезах, своих воспоминаниях.
Он вспоминал, как давно, в другой жизни, мальчиком Егоркой он бегал по лугу перед домиком, стоящим на краю леса, играл с огромным добродушным алабаем, слушал заливистый смех красавицы-матери, ощущал сильные руки отца, поднимавшего его над головой…
И тосковал…
Не знал тогда мальчик , что мать его была лесной мавкой, полюбившей веселого, обожающего лес и его обитателей лесничего Сашку и оставшейся с ним жить, как простая смертная женщина.
Родившийся сынок был черноволос, желтоглаз, силен и ловок. Он вместе с отцом ходил в лес и изучил там каждую полянку, каждое деревце, знал наперечет всех волков, оленей, лосей...
Да недолго длилось их счастье. Спалили злые люди их домик. Убили мать и сожгли вместе со всем скарбом, скотиной и домом. Как горевал Сашка! Как он плакал и проклинал людей. Маленький Егорка цеплялся ручками за плачущего отца и горько плакал.
Ушли они тогда на другой край леса и там отец нашел старую избу, в которой когда-то жил прежний лесничий.
Стали жить в этой избе. Уютно было им вдвоем. Казалось, сам дух леса помогает, защищает Сашу и его сына от напастей и злобы людской.
Лесничий починил крышу, пристроил резное крылечко, снова завел коз и корову.
Живи, радуйся... Но будто подменили Сашку после гибели его мавки. Молчалив стал. Все думал о чем-то.
А Егорка вырос, и пришло время встретить ему свою первую любовь. Столкнулся как-то на полянке парень с хорошенькой девчушкой по имени Мария, синеглазой и смешливой. Ягоду брала она. Полюбил он ее всем своим сердечком искренним. И она полюбила странного черноволосого молодца с янтарными глазами. Да так полюбила, что согласна была убежать с ним, куда глаза глядят…