Андрей побежал следом, спотыкаясь о пни и черные обугленные туши животных. Обогнав роботов, он увидел на другой стороне склона часть рощи, куда они еще не добрались. Радость мгновенно наполнила его пустое за миг до того сердце, и юноша решил действовать отчаянно.
– Стоп! – встал он на пути бульдозеров. – Я заявляю, что приказ об отмене договора выполнен некорректно! Ваши действия не санкционированы!
Робот, возглавляющий шествие «уничтожителей», остановился.
– Информация принята! Поручаем вам сделать запрос по выполнению нашего приказа. Переходим в режим ожидания до двенадцати часов следующего дня. Обратитесь к модели номер девять тысяч девятьсот девяносто девять.
Все роботы и бульдозеры остановились, а парень направился к будке КПП. Оказалось, что она разрушена, а велосипед погребен под обломками. Потратив немало сил, Андрей вытащил его – и разозлился еще сильнее. Велосипед оказался сломан. Недолго думая, юноша побежал в город. По дороге проехали несколько грузовиков с железными пластинами. Это могло означать только одно: вскоре этот последний кусочек «живой земли» превратится в саркофаг воспоминаний. Нужно спешить!
Андрей стал догадываться, что происходит. Отмена договора – это всего лишь системная ошибка. Единственный, кто мог помочь Андрею, – модель номер девять тысяч девятьсот девяносто девять, или (на языке людей) «мэр» роботов. Впрочем, пользовался этим языком только Андрей. Роботы в роще были отрядом «уничтожителей», который сдерживал разрастание леса.
Неизвестно, сколько времени прошло, когда вдалеке показались стены города, освещенные яркими прожекторами. Снова в нос ударил этот невыносимый запах машинного масла и хлорки. Андрей наконец дошел до ворот, но, как ни странно, за столько часов бега он совсем не устал. Это удивило его, хотя и не настолько, чтобы всерьёз об этом задуматься.
Трудно представить более унылое место, чем этот город. В какой-то момент эта унылость начинала пугать. Стены, земля, здания – все было покрыто железными квадратными пластинами, отполированными до зеркального блеска. Свет прожекторов, отражаясь на них, становился слишком ярким для человеческих глаз. Приходилось надевать темные очки. Тот же свет от прожекторов, направленных на железные плиты, был жарче, чем солнце на пляже, и выдержать его больше десяти минут не удавалось. Горячий пар бил из всех щелей, и Андрею захотелось сбросить одежду. Находиться на улицах города было невыносимо. В поисках покоя взгляд скользил вверх, но в пелене черного густого дыма, валившего из труб, терялось даже небо. Андрею казалось, что он сам и весь этот пропащий мир оказались в брюхе огромного механического чудовища. Все сводило с ума, не давало думать, наводило тоску и злило одновременно.
Тяжело дыша, Андрей пробрался к зданию, где работал «мэр» роботов. Как и все здешние «творения» архитектуры, оно было похоже на металлическую коробку без окон и отличалось от прочих домов лишь размерами.
Стоящий у входа робот, квадратный, как и само здание, сразу обратился к человеку:
– Приветствую, субъект номер один. Цель вашего визита?
– Мне срочно нужен мэр! Это насчет договора номер шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть. Вы обещали сохранить последний лес и поляну! Сказали, заберете их, когда я умру, но я еще жив! Или это очередная ошибка, сбой в вашей недоработанной системе?!
– Ваша просьба принята! Ожидайте ответа!
– Как ожидайте!? Ваш мэр всегда принимал меня без очереди!
– Ничем не могу помочь! Ваша заявка будет рассмотрена сегодня в восемь часов утра.
Андрей снова попытался убедить механический мозг, но тщетно. Парень не понимал, что происходит. Неужели машины сейчас решили все забрать, а следом и его «отправить в утиль»? Хотя в таком случае они бы избавились от него еще тогда, в роще.
Размышляя о случившемся, он направиться домой. Квартира располагалась в самом центре города. Поднявшись на лифте, Андрей оказался дома. Трудно, конечно была назвать это домом: маленькое помещение, голые стены с единственным окошечком. Конечно, даже этой квартиркой, последней в городе и, возможно, в мире, он мог гордиться, поскольку всем роботам без исключения выделяли капсулы метр на метр.
У стены стояла железная складная кровать, а напротив – автомат с пищей. Если, конечно, «едой» можно считать похожую на манную кашу жижу, такую же невыносимую, как и все вокруг. Изредка Андрею удавалось полакомиться грибами и ягодами в роще. При виде их он радовался, как ребенок, наслаждался вкусом, медленно смакуя каждый кусочек.