Невообразимые последствия воображаемой революции
Должно быть, тот же ход мыслей, временами заставляющий вспомнить о высокомерии, привел к грубейшей политической ошибке американских дипломатов в разгар иранских акций протеста. Под влиянием комментариев в СМИ и потока твитов о происходящем в Иране или же по собственным профессиональным соображениям высокопоставленный сотрудник Госдепа США отправил руководителям “Твиттера” электронное письмо, в котором поинтересовался, не смогут ли они перенести на другой день запланированные (и оказавшиеся предельно несвоевременными) работы по техобслуживанию сайта, чтобы не повредить иранским манифестантам. Сотрудники “Твиттера” выполнили просьбу, причем во всеуслышание объявили, что пришли к этому решению самостоятельно.
Историческое значение этого не самого заметного события не ускользнуло от газеты “Нью-Йорк таймс”, которая сочла его “очередной вехой” в отношениях администрации Обамы с новыми медиа и засвидетельствовала “признание правительством Соединенных Штатов того, что блог-платформа, появившаяся всего четыре года назад, способна изменить ход истории в древней исламской стране”. “Нью-Йорк таймс”, возможно, преувеличила осмотрительность правительства Обамы (представитель Белого дома немедленно попытался преуменьшить значение “вехи”, заявив, что это была “не директива госсекретаря, а скорее контакт на низовом уровне того, кто часто общается с персоналом ‘Твиттера’”), но Седая леди[2] точно указала на важность момента.
Вопреки пророчеству Марка Амбиндера, когда будущие историки станут оценивать горячие июньские дни 2009 года, они сочтут эту электронную переписку (Госдеп решил предать ее огласке, чтобы улучшить свою репутацию у новых медиа) вещью гораздо более важной, чем все, что сделало в интернете “Зеленое движение”. Вопреки не слишком радужным ближайшим перспективам иранской демократии, мир еще долго будет ощущать влияние этого символического случая.
Связи заклятых врагов из правительства США с компанией из Кремниевой долины (услуги которой, согласно западным СМИ, пользовались большим успехом у иранцев) быстро вызвали у Тегерана подозрения, что интернет – это инструмент западного влияния, а его цель – свержение иранского режима. Иранские власти вдруг перестали видеть в интернете локомотив экономического прогресса или способ донести миру слова Пророка. Всемирная паутина предстала орудием, которым, конечно же, воспользуются враги Ирана. Неудивительно, что, как только уличные протесты прекратились, иранские власти взялись “зачищать” киберпространство.
В течение всего нескольких месяцев правительство сформировало руководящее подразделение по борьбе с киберпреступностью, состоящее из двенадцати человек, и поручило ему проверить иранские сайты на предмет “оскорблений и лжи”. “Клеветников” арестовывали. Полиция стала прочесывать интернет в поисках фотографий и видеозаписей (их благодаря вездесущим социальным медиа оказалось очень много), на которых можно было разглядеть лица манифестантов, чтобы опубликовать их на иранских сайтах и обратиться к общественности с просьбой помочь в установлении личности этих людей. В декабре 2009 года официозный сайт “Раджа ньюс” (www.rajanews.com) опубликовал 35 фотографий с отмеченными на них 65 лицами и еще 47 примерно с сотней лиц, помеченных красными кружками. По данным полиции, это помогло найти и арестовать по меньшей мере 40 человек. Кроме того, сторонники Ахмадинежада, вероятно, сняли несколько собственных роликов, в одном из которых группа протестующих сжигала портрет Хомейни. Многие оппозиционеры полагали, что запись подделана, но задача была как раз в том, чтобы убедить людей в подлинности съемки: это могло вызвать раскол в иранской оппозиции и оттолкнуть от нее широкие слои населения.
Полицейские и люди, действующие по их поручению, начали искать личную информацию (в основном в профилях “Фейсбука”) и адреса электронной почты иранцев, живущих за границей, и отправлять им письма с угрозами и требованиями воздержаться от поддержки “Зеленого движения”, если они не хотят навредить родственникам, оставшимся в Иране. В то же время власти не давали спуску и тем, кто никуда не уезжал, рекомендуя им держаться подальше от социальных сетей, которыми пользовались оппозиционеры. Глава иранской полиции генерал Эсмаил Ахмади Могаддам объявил, что те, кто подстрекал людей к участию в акциях протеста или публиковал такие призывы, “совершили более тяжкое преступление, чем те, кто вышел на улицы”. Пограничники в тегеранском аэропорте интересовались у прилетевших из-за границы иранцев, есть ли у них аккаунт в “Фейсбуке”. Вне зависимости от ответа, их сетевую активность проверяли и брали на заметку подозрительных френдов этих людей.