Так замыкается круг взаимоотношений человека и животного. Человеку каменного века приходилось приближаться к мамонту на расстояние брошенного копья, он слышал дыхание животного и чуял его запах. И прекратил решающее сближение с диким зверем лишь тогда, когда сумел усовершенствовать свое охотничье оружие. Но в культурной памяти человечества это сближение сохранилась, в частности – в форме басен или сказок, где корольки да лягушата, лисицы да зайчики вступают в контакт друг с другом и с людьми. Теперь, после долгих столетий отчуждения, человек снова может пойти на сближение с животным. Как Нильс Хольгерссон эпохи постмодерна он может на спине лесного ибиса перелететь через Доломитовые Альпы и взглянуть на мир с высоты птичьего полета. В культурном отношении мы тоже возвращаемся к истокам. В пещере Альтамира охотник запечатлел животных природными красителями, эти изображения до сих пор свидетельствуют о глубинной связи человека и животного, охотника и добычи. Мой мамонт – это лесной ибис, которому я вместе со многими другими воздаю дань в «Фейсбуке». Друзья птиц комментируют события во время миграции и выставляют фото. Сколь ни неожиданно это прозвучит, посты в «Фейсбуке» и стены пещеры Альтамира – это две стороны одной медали. Они выполняют сходную роль в системе современных им цивилизаций. Они визуализируют сознание, данное нам от природы, и тем самым подтверждают наличие единого пространства ценностей.
Мы стоим на пороге новой эры встречи с природой и осознания природы, потому что лесной ибис не единичный случай. Существует множество других примеров цифровой связи между людьми и животными. Теперь встреча Красной Шапочки с волком в Верхней Лужице (Оберлаузиц), где стая опять существенно увеличилась, может повторяться ежедневно, причем с положительным исходом для зверя и без травмы для человека. Многие волки, рыскающие по культурному ландшафту страны и вызывающие у людей тревогу, снабжены GPS-ошейниками. За ними можно проследить, их местоположение регистрируется и отображается на специальных сайтах. Здесь же представлены записи со скрытых видеокамер, позволяющие отслеживать события, происходящие в волчьем мире. Такие волки – уже не анонимные хищники, которые появляются из ниоткуда и, совершив нападение, вновь скрываются в никуда, нет, у них есть конкретные клички и биографии. Теперь это не просто представители вида, но настоящие индивидуумы. Мы можем получить сведения как об их биографии и предпочтениях, так и об их характере, о социальном поведении. Такие волки становятся вполне приятными нашими современниками – достойная, кстати, карьера, ведь именно волки на протяжении многих столетий были заклятыми врагами человека, считались коварными, злобными и жестокими. Новые технологии наблюдений за природой совершили то, что не удавалось целым поколениям вдохновенных просветителей и старательных педагогов, а именно – высвободили волка из тисков предубеждения и превратили его в обычное животное. Благодаря цифровой технологии повседневную жизнь волков можно понять и прочувствовать. Возникает новый диалог между человеком и природой. Каким же станет он в будущем? Наверное, мечта о новом языке общения человека и животного – не такое уж преувеличение.
Однако возникает вопрос: а к чему нам этот язык? Ведь мы и так немало делаем, чтобы исследовать жизненное пространство зверей и обеспечить их выживание. Разве дискуссия об охране природы и отдельных видов не занимает существенное место в политике, в общества и в СМИ? Не слишком ли много стало зеленой тематики? Да, субъективно оно так и воспринимается, но факт остается фактом: невзирая на все международные программы, исчезновение видов по всему миру неуклонно продолжается, да что там – критически набирает скорость. Судьбы людей и судьбы животных расходятся. На плоту «Медузы» сидят люди, в Ноевом ковчеге отплывают животные. Разрыв уже носит фундаментальный характер. Под угрозой не только сами основы существования многих диких животных. В обычной жизни они уже не играют никакой роли, за последние два столетия и в Европе, и в Северной Америке они попросту исчезли из повседневной жизни человека. Во многих регионах Азии и Африки, где индустриализация еще не разрушила исконные жизненные формы, дикие животные и домашний скот остаются спутниками людей и ведут общую с ними жизнь, а вот в европейском культурном пространстве уже в начале XIX века их заменили машины и всевозможные технические приспособления. Важно подчеркнуть, что люди и звери с тех пор находятся не просто в разных жизненных, но в разных бытийных пространствах, некогда бывших единым целым.