Реальность же такова, что Шобер, многоопытный полицейский и политик, 'сознательно выбрал неопределенную, невразумительную позицию. Он без обиняков заявил конгрессу 1923 года: «Задача состоит в том, что мы стремимся (создавая Комиссию) избежать каких-либо политических целей. Это попытка решать вопрос цивилизованным методом, ибо наши усилия направлены только против общего врага всего человеческого общества — нарушителя уголовного кодекса».
Но Шобер, эта хитрая, мудрая лиса, проложившая свою дорогу через куманику и чертополох подпольного мира Центральной Европы, не собирался связывать себе руки, включая это ограничение в Устав. Профессор Малькольм Андерсон свидетельствует: «Стойкие Polizeistaat»[13] традиции в Австрии и отколовшихся государствах поддерживали веру в то, что полицейское сотрудничество способствует поддержанию политической стабильности в Центральной Европе». Шоберу и его новорожденной организации было необходимо как можно больше свободы действий.
Он остался в памяти не только как основатель Интерпола и его первый президент: бронзовый бюст его удостоен чести стоять справа от входа в нынешнюю штаб-квартиру в Лионе. В жизни он был фигурой куда более значительной, чем просто полицейский, хотя и высокого ранга.
После его смерти лондонская «Таймс» писала, что он «занимал видное место в австрийской политике со времени падения двойной монархии (старой империи)». Будучи президентом стоящей якобы вне политики Комиссии он во второй раз стал канцлером своей страны (1929–1930), а затем — членом австрийского парламента, вице-канцлером (с декабря 1930 по февраль 1932 года) и министром иностранных дел.
При таком человеческом типе и всей структуре организации, с которой Шобер был связан, само собой подразумевалось, что роль полиции состояла в поддержании установившегося порядка среди политического и экономического хаоса послевоенной Европы. И в конце концов именно шеф венской полиции в июле 1927 года отдал своим подчиненным приказ стрелять в озлобленную толпу демонстрантов-социалистов, собравшихся у Дворца юстиции. В этой акции было убито 86 мужчин, женщин и детей. «Социалистические газеты назвали его жестоким убийцей, а процессии рабочих несли его чучело, раскачивающееся на виселице», — писал позднее автор его некролога в «Таймс». «Из всех сущих Шобер — самая большая сволочь», — так отзывался о нем один из оставшихся в живых участников тех событий. Разговор происходил в Лондоне в 1991 году, но в его голосе все еще звучала горечь.
Никто и не ждал от Комиссии Шобера иного, кроме поддержки существующего режима. Не вступал в организацию Советский Союз: коммунисты знали, что «аполитичная» Комиссия так же пристрастна, как и их собственная милиция, просто она поддерживает другую сторону.
Факт остается фактом: в Комиссии были рады помочь в расследовании дела, которое легко характеризовалось как «политическое преступление». И многие, возможно, скажут: «А почему бы и нет?»
Не легко отыскать примеры из истории 20–30-х годов: документов очень мало, а Комиссия, как мы это видели в предыдущей главе, в основном занималась ненасильственными преступлениями.
Но вот неопровержимый пример из практики при жизни самого Шобера.
В новогоднюю ночь 1931 года примерно в 18 милях от Вены был поврежден участок железной дороги. Только чудом никто серьезно не пострадал. Спустя месяц в другом месте Австрийской железной дороги кто-то положил бревна, в результате первые вагоны поезда сошли с рельсов. Было несколько раненых, но никто не погиб. В апреле 1931 года в 30 милях от Берлина сошел с рельсов товарный поезд. Причина — сработали два взрывных устройства. И вновь обошлось без жертв. Но преступники не угомонились: в сентябре 1931 года они подорвали экспресс из Вены в 25 милях от столицы Венгрии Будапешта. И добились своего: многие были ранены, более двадцати — погибло.
У полиции всех трех стран — Австрии, Германии и Венгрии — не было никаких намеков на личность преступников. Очевидно одно — здесь замешаны не «обычные преступники». Мотивы могли быть только политическими. Никто не заявил железнодорожным властям: «Выплатите нам столько-то миллионов, иначе будем и дальше нападать на ваши поезда!»
И без колебаний все три полицейские организации сотрудничали через Международное бюро в Вене. Им не помешали политические нюансы.