Отчего – то дождаться хочется
когда вновь за перегородкой
мне рукою помашет Творчество.
2002 г.
Крылья
Опалите мне крылья белые
искрой, кровью на грязный снег.
Оказалось, что я – не смелая,
не по силам небесный бег.
Обласкайте усохшей вербою,
ржавой гладью срезая цвет,
Отстрадается песней первою –
без припева, в один куплет.
Зарубцуется липкой кожею,
потемнеет в глазах небосклон,
Незаметною стану прохожею,
серой линией в серый сон.
Полуптицею ли полукоброй
не по мне в подземельях тлеть,
Просто дайте мне, люди добрые,
рядом с облаком полететь.
1997 г.
Тридцатая бессонница
Сквозь хрустальный шар июльских снов,
на прозрачном дне моих созвездий,
бесконечность розовых слонов
начинает ритуал возмездий.
Давят в стеклах мысленную муть,
утопая в луже пенной злости,
до одышки в розовую грудь,
до ушибов во слоновой кости.
Горы бивней, отпечатки фраз,
серой массой в нереальной битве…
Теплый ливень за окном не раз
заглушал беззвучные молитвы…
Опустел хрустальный шарик снов,
затуманен день чужих созвездий,
Бесконечность розовых слонов
Завершает ритуал возмездий.
Подсвечники
В душе каждой женщины
горит сорок свечей.
(казахская мудрость)
Мне руками грешников
не найти в глуши
сорока подсвечников
для твоей души.
Чтобы цветом медным -
в бледную тюрьму,
чтоб лучом победным
прорезали тьму!
Черноты чеканкою,
нотами ночей
нарекут служанкою
у прислуг – свечей.
Будут стопы гладкие
бархатом ласкать,
слезы горько- сладкие
воском величать!
Назовут безбожницей,
да поможет черт!
Лишь бы стать наложницей
сорока господ…
Вопрошают грешники
бесовских ночей –
Для чего подсвечники,
если нет свечей?
Большое крыло
Мне б желаньями не наскучить,
не обидеть бы Вас за зря,
Подарите лишь солнечный лучик
и холодную каплю дождя.
С полусловом пустым, с полувздохом,
по заснеженному пути
то ли с дьяволом, то ли с Б-гом
рядом с Вашею тенью пройти.
Лабиринты вина развеются
и надломится чья-то лоза,
я глупа тем, что смею надеяться
окунуться в Ваши глаза.
Собирала счастье по зернышкам,
что до Вас я жила – не жила,
да в ладони сжимаю перышко
талисманом Большого крыла!
1999 г.
Экзюперическое
Музы старых поэтов молчали,
за кулисами плакало лето,
глаза тех, кого мы приручали,
ожидали другого ответа.
Как ответишь за эти ладони
без парчовой одежды и мантий,
разбивая богемы гармоний
сухим голосом хиромантий.
Много надо для счастья иль мало -
жемчуга разменять на песчинки,
поцелуи – на тонкое жало,
берега – на цветные картинки.
Там надежда бледнела в бессилье
за оконным обшарпанным цветом,
глаза тех, кого мы приручили
опустели ….
1999 г.
Песни у березы
Позволь лозою ослабевших рук
обвить твое березовое тело,
хоть за спиной уже натянут лук
и зло шипят безудержные стрелы.
Покорной кожи белоснежный круг
теплом изнежит желтые ладони,
осиротевшей прозой, в один звук,
отвечу на мелодии из кроны.
Разлука – надзиратель на двоих:
свиданье мерит быстрыми шагами.
Прошу не плачь, довольно слез моих,
довольно весен было между нами.
Никто не скажет и не промолчит,
ничто не будет эхом отзываться.
Пойми, я – не садовник, не – друид,
а просто это время расставаться.
Надежной кроной пахнущей листвы
сомкни мое беспомощное тело,
чтоб из сыроголодной темноты
в живую цель не попадали стрелы…
1998 г.
Зимнему
Не узнала тебя, зимнего!
Вопреки интуиции голосу
нелегко выйти с теплыми ливнями
босиком, да на снежную полосу.
А тогда, в многоцветьях клевера,
Даже солнце смеялось, падая!
То ли ветер сегодня – северный,
То ли просто кругом виноваты мы.
Стало время безумной клячею
от побега июльского в изморозь,
нынче чувства под камень прячу я,
чтоб из гордого плена не вырвались…
Черный снег от объятья газетного,
телефонный звонок с меценатами.
Ты ж прости, что любила, да летнего, -
с ледяною душою не надо мне.
2000 г.