и острый угол светопреломления -
чертеж лицом.
молчать, кричать или дышать слезами
бытийных мук,
и те песчинки уже больше камни
в пустом углу.
В стеклянных трубках, сдавленных посередине,
песок молчал,
так по штрихам непрожитой картины
я угасал…
Посвящение телефонам
Четыре петли всеяпонским узлом
затянуто, стянуто – больно,
и пласт этой массы – горячее зло -
стекает по пальцам продольно.
Гудки – позывные уставших сердец,
лицо – цифровое скрещенье,
ты – сеть телефонов и сотый ловец
по времени против теченья.
Потом задыхаешься в пульсе звонка,
"Алло" – и игра интонаций,
так прочно срослась, как родная рука
на теле коммуникаций.
Четыре петли и на оси узлов
теньговое мыло не смято,
Отбой и побег от дежуривших слов
в объятия накинутой, пятой…
Слова – воробьи
Я отпускаю слова – воробьи
по миру разными стайками,
кто-то их будет по клеткам ловить,
кто-то их сравнивать с чайками.
Свита по буквам разлука-печаль
белою строчкою длинной,
кто-то засмотрится в небо и жаль
станет мой клин журавлиный.
Снова открыта для тех, кто извне,
кто из влюбленных, женатых,
будет ловить на одном полотне
слово семейства пернатых.
Я отпускаю слова – воробьи
по миру в разные стороны,
только вернутся на крыши мои -
вороны, вороны, вороны.
Суп с котом
Раскрываю тетрадь кулинарную,
как укроповый зонтик с петрушкой.
Я тебе, моему ординарному,
оказалась десертной подружкой.
Не смогла эту шляпку пельменную
примерять при июльской погоде я,
иссушилась фруктовой изменою
в вечном вертеле чревоугодия.
И с закусочной нашей безлюдной
растворюсь карамелькою мятной,
ты оставишь под первыми блюдами
суп с котом или даже с котятами.
Пролистну, как меню, усмехаючи,
с малосольной своею подушкою,
чтоб опять, аппетитом играючи,
наряжаться кокосовой стружкой.
"ВАМ" (
cover
by
Маяковский В.В.)
Вам, пожирающим канцеляризмов копирайты,
имеющим право подписи и секретарей!
Как вам не стыдно сёрфить сомнительные сайты,
подцепляя, в похоти, гнусных червей и коней?!
Знаете ли вы, чайники из которых многие,
думающие, поглазеть лучше как, -
может, на админовские руки и ноги,
рухнул, черт побери, сам сервак!
Если б админ, приведенный на шефский ковер,
вдруг увидел, израненный ниже плинтуса,
как вы также теперь той же правой и левой рукой
тупо шарите по окошкам Windows-а!
Вам ли, любящим виртуальных баб и блюда,
жизнь отдавать в угоду поюзать?!
Лучше я школоту в инет-клубах
Буду учить как сносить виндузу!
2010 г.
На развалинах школ
Сквозной фасад. Вот сорванный журнал.
Разбитый глобус. Грешности масштаба
или погрешность, от реформ оскал,
а может просто, времени ухабы.
Сквозные ветры. Серая стена
в кирпичной язве медленно качнется,
присыплет известью былые имена
и спустит сажу мудрости в колодцы.
Сквозные раны. Инородных тел:
заноз цинизма, черствости осколков
тот Кто-то в белом вновь не углядел,
а, может, впрямь, их несколько, нисколько?
Сквозная боль. Уходишь в города,
бросая в угол прошлое – Отстаньте!
Я – ученик с отметкой "Никуда",
сквозной проем перелетевший бантик…
Полувер
Опять сустав свело и нет
причины не напиться:
изобретал велосипед,
а получились спицы.
Артрит – ликующий недуг-
мечту разбил на части,
Соседу руль и ловкость рук,
мне ж – вязаное счастье!
Летать за крыши гаражей
Лучше недо-, чем пере-…
Стою с охапкой чертежей
опять, но в полувере!
Яблоко
Брызгами налитых вишен мириады света
рассыпаются по крышам, по букетам лета.
Окунаю в акварели Северного моря
кисти мягкой карамели – липовые зори.
Все ажурные сонеты, утренние звоны
сохраню с пометкой «Лето» в яблочном флаконе.
2002 г.
Муха в зеркале
Ее все звали Мухой
и женщиной столичной,
боровшейся с чернухой
и миром прозаичным.
Она была оформлена
в коротенькие стрижки,
проформами, реформами
губила все интрижки.
Рождала декларации,
но было эта так ли,
когда сквозь свет акации
смотрелась в эти капли.
А там – все звали мухой
домашней, симпатичной,