Тот замер на мгновение, разглядывая внутренности челнока и оценивая ситуацию. Затем направился к тому единственному, что, по всей видимости, еще работало. Обтекаемый силуэт анабиозной капсулы выглядел нереально в разлитом по помещению голубоватом мертвенном свете. Инопланетянин приблизился и осторожно, боясь повредить оборудование, провел трехпалой лапкой по стеклянному колпаку, стирая искрящуюся на свету изморозь.
В капсуле покоилась молодая человеческая женщина, обладавшая достаточно контрастной внешностью. Средний по людским меркам, рост, стройная фигура, красивые темно-каштановые волосы, завивавшиеся мелкими кудряшками и опускавшиеся чуть ниже плеч. Ярко выраженные скулы и острый подбородок что подчёркивали черты лица: мягкие узковатые губы и острый носик. Бледная от внутренней подсветки кожа смотрелась очень выигрышно в контрасте с темными волосами. Из одежды на ней была лишь тонкая белая майка и трусики. Женщина была настолько неподвижна, что с первого взгляда невозможно было понять, жива ли она, или это прекрасно сохранившийся труп. Сложенные на груди руки лишь усиливали это неприятное впечатление, делая ее похожей на мумию царицы.
Командующий некоторое время вглядывался в неподвижное лицо землянки и его сияющие, ярко-голубые глаза, манившие своей загадочностью но отталкивающие холодностью чуть заметно сузились. Остальные тоже приблизились и склонились над стеклянным колпаком анабиозной капсулы, с интересом рассматривая неизвестное существо. По человеческим меркам ее внешность была довольно-таки приятной, но едва ли инопланетяне могли по-достоинству это оценить. Им находившаяся под толстым стеклом красавица казалась столь же причудливой, сколь причудливыми бы показались бы они ей, если бы находилась в сознании. Наверное, все непривычное всегда кажется странным.
Один из инопланетян повел мандибулами в недоумении, заметив что-то под рукой женщины. Какой-то маленький комочек, уютно уткнувшийся ей в бок. В его глазах отражалось недоумение. Он никак не мог понять, что именно видит перед собой? Что это – ребенок? Экзотический питомец? Или паразит? Приблизив лицо к стеклянному колпаку Он принялся рассматривать странную диковину даже не предполагая, что спящее рядом с женщиной существо – самый обыкновенный рыжий кот, каких на Земле водятся пруд пруди. Пришелец просто не мог этого знать.
Тем временем его товарищ проверил показания прямоугольного приборчика, который все это время держал в когтистых пальцах. Он быстро выяснил, что внутреннее давление в капсуле постоянно, а ее оболочка и системы жизнеобеспечения – замкнуты. Энергии оставалось немного, но биоритмы были в порядке. Женщина действительно была жива, хотя в это и трудно было поверить просто находилась в состоянии глубокого анабиоза.
Командующий еще раз протер стекло, пытаясь получше разглядеть спящую, и именно в этот момент она немного пошевелилась. Темные локоны мягко соскользнули с подушки, приоткрыв изящный изгиб шеи. Ноздри чуть заметно дрогнули. Начался медленный вдох, в состоянии криогенной заморозки длящийся несколько часов. Человеческая женщина была жива, в этом у инопланетянина не осталось никаких сомнений. А значит, надо было действовать.
— Ну что, спящая красавица… – голос командующего был низок и плавен. Обладая четкой артикуляцией и произношением он оставлял ощущение приятного рычания. – …похоже, твой вояж в море звезд подошел к концу.
Комментарий к Пролог. Вояж в море звезд.
*Intersectio Mundos – Пересечение Миров (лат.)
========== Глава 1. Кошмары наяву. ==========
«Проснуться — это узнать, кто ты на самом деле».
Evanescence. Exodus.
Пробуждение было медленным. Она плавно поднималась к поверхности из глубин криогенного сна, ожидая, когда в мутно-сером сумраке просыпающегося сознания зажгутся первые искры мыслей. Память безмолвствовала, скованная липкой паутиной забвения и женщина не помнила даже своего имени. Впрочем, ее это не тревожило.
Ощущения тоже возвращались медленно, будто бы все рецепторы ее тела медленно «оттаивали». Поначалу она не чувствовала вообще ничего. Затем накатила чудовищная слабость, едва не размазавшая ее по некой упругой и мягкой поверхности, казавшейся очень теплой, почти горячей в сравнении с холодной, бесчувственной кожей.
Приступ слабости длился неопределенно долгое время и женщина едва снова не соскользнула в уютную темноту беспамятства. Но волевым усилием ей удалось удержаться на краю. Почему-то это казалось очень важным: бороться и не терять сознание. Бессодержательные мысли, лениво ворочавшиеся в ее голове, медленно обретая форму.
Пытаясь выяснить, почему же ей так плохо, женщина попробовала пошевелиться. Но тщетно – электрические импульсы, разбегавшиеся по не до конца оттаявшим и еще не полностью восстановившим проводящие функции нервным волокнам, просто не достигали цели. А мышцы были вялыми и дряблыми, словно медузы. Она чувствовала себя так будто превратилась в мягкую бескостную массу. Или тарелку желе, которое в детстве готовила ей мама.
Еще через некоторое время разум начал воспринимать звуки. Поначалу они были неразборчивыми и сливались в нестройный гул, который потом, распался на множество отдельных звуков, давая женщине некоторое представление об окружающей действительности. Ритмичные сигналы медицинских приборов рядом заглушали звук шагов и переливы голосов, обсуждавших что-то на заднем фоне… Вникнуть в смысл сказанного ими оказалось еще сложнее.
— Криоинверсия завершена, – голос, произнесший фразу, показался ей каким-то странным, хотя возможно это ее восприятие просто еще не перестроилось. – Начинайте процедуру восстановления. Следите за энцефалограммой.
— Биометрические показатели в норме. Мозговая активность растет. Твоя спящая красавица просыпается, – ответил второй голос. Он тоже был странным, но, судя по его высоте тембру, принадлежал женщине.
Зрение, наверное, тоже восстановилось, но женщина лежала, не открывая глаз. Ей было так хорошо просто лежать расслабившись и не думать ни о чем. Однако, что-то все равно не давало покоя. Смутное, бесформенное воспоминание, прорывалось из глубин забытья, наполняя ее существо нарастающей тревогой, грозящей перерасти в настоящий страх. Она должна была открыть глаза и убедиться, что рядом нет… Чужого.
Это простое, но пока еще лишенное смысла, слово придало сил. Сердце женщины учащенно забилось в груди, вызвав тревожный писк датчиков кардиомонитора. Отяжелевшие, неподъемные веки дрогнули. Отозвавшиеся ноющей болью мышцы отказывались повиноваться хозяйке, но, после непродолжительной борьбы, сдались. Склеившиеся ресницы затрепетали и приоткрылись… и сразу отсутствовавшее чувство ориентации напомнив о себе приступом сильнейшего головокружения. Белый потолок, едва различимый сквозь мутную пелену, закружился перед глазами.
Все мысли мгновенно вылетели из ее головы. Тяжелые веки бессильно закрылись. Она переоценила свои силы и, на некоторое но, по всей видимости, непродолжительное время, вновь провалилась в беспамятство… повторное пробуждение оказалось уже не таким медленным. Головокружение улеглось, оставив после себя лишь неприятную слабость. В остальном же ее состояние оставалось вполне терпимым.
Если не считать того, что к неприятным ощущениям добавилась невыносимая жажда, буквально сжиравшая ее изнутри. Она чувствовала себя так, словно не пила лет сто, а вокруг на тысячи миль, на миллионы парсеков, до самых окраин Галактики, простиралась лишь злая обжигающая пустыня. За глоток холодной воды она готова была отдать все на свете. Горло казалось сухим как пемза. Жесткий, непослушный язык напоминал подошву сапога.
Неожиданно женщина вспомнила, что существует еще и понятие речи. Ее, сухие, растрескавшиеся губы чуть приоткрылись. Воздух проник в легкие, расширив грудную клетку, чем причинил боль. В результате мучительно-сложного взаимодействия между губами и языком ей удалось выдавить из себя простую и очень короткую фразу:
— Пить… пожалуйста… – кажется, ее тихая мольба все же была услышана. Гладкая пластиковая трубка мягко скользнула в рот, наполнив его прохладной жидкостью. Это было блаженство! Женщина с наслаждением всасывала сладковатый чай (по крайней мере, по вкусу это было похоже именно на чай со льдом), который не только утолял жажду, но и притуплял не успевшее еще пробудиться и доставить беспокойство чувство голода.