— Посторонись, – неслышно подошедшая Катронис грубовато отпихнула Рипли бедром и заняла место рядом с Малариусом. – Не работаешь не отвлекай других. Не задерживай погрузку. Потеряем время – выбьемся из графика.
— Как угодно, – пожала плечами Рипли никак не прореагировав на столь грубое вмешательство турианки. Ей надо было подумать. И успокоиться прежде, чем снова идти к Сайраксу с обвинениями в адрес представителя Совета.
Выбрав место между двумя группами шестигранных контейнеров, землянка перевела дыхание, успокаиваясь. Ее лицо горело, кровь стучала в висках, а все внутренности будто сжались в тугой комок, мешая вздохнуть. В таком состоянии точно не следовало начинать разговор с Командующим. «Едва ли ему понравится, если я через слово буду называть эту синюю шлюху шлюхой».
— Решила завязать с Сайраксом и увести чужого парня? – сладко пропела выступившая из-за нагромождения ящиков Нэрэя. – Подленько, что еще сказать. Хотя знаешь, чисто по-женски я тебя понимаю. Малариус очаровашка. Да и языком работает явно получше Сайракса, если ты понимаешь, о чем я.
Рипли скрипнула зубами, до боли стискивая кулаки. «Не сорваться… не сорваться… главное не сорваться. Соберись, Рипли, она же провоцирует тебя». Единственная более или меняя связная мысль проскользнула в бурном потоке ненависти, и женщина схватилась за нее как за спасательный круг.
Оказавшись рядом с одной из тех, кто прямо или косвенно был виновен в смерти ее товарищей, ее друзей, людей, доверивших ей свои жизни Рипли с трудом сдерживалась, чтобы не наброситься на нее. Потому что в прошлый раз она лишь отвесила Нэрэе легкую зуботычину, а в этот… в этот схватила бы ее за гребни на затылке и била бы лицом о ближайшую твердую поверхность, пока… пока не убила бы.
— Или, может быть, ты хочешь взять их обоих? Ты, маленькая развратница? – азари рассмеялась низким грудным смехом. – Какие, однако, пошлые мыслишки вертятся в этой курчавой головке. Что, разнузданную турианскую оргию решила устроить? Хочешь опробовать роль «начинки» в горячем «бутерброде» из жестких турианских тел? Уверяю тебя, это, поистине, незабываемое ощущение!
Рипли поперхнулась. Отвращение к азари, столь увлеченно расписывающей подобную пошлость на мгновение пересилило даже ее гнев. Но стыда землянка больше не испытывала. Если раньше Нэрэя постоянно пыталась задеть ее, намекая на чувства к Сайраксу, то теперь она несла какой-то бред. Явно рожденный в приступе эротической горячки, вызванной длительным воздержанием.
— Я не собираюсь выслушивать эту мерзость, ты, чокнутая нимформанка! – выдавила из себя Рипли и уже собиралась уйти, когда азари поймала ее за локоть и резко развернула к себе. При этом притворная любезность слезла с нее, словно старая кожа со змеи. Теперь красивое голубое лицо искажала гримаса злобы.
— Нет ты будешь слушать! – ее стройное тело полыхнуло разрядом биотики, взвившейся над вихрем голубого пламени. Такого яркого, что на мгновение оно даже перекрыло сияние люминесцентных ламп, рассеянных по помещению.
— Еще чего! – огрызнулась Эллен, предпринимая попытку вырваться.
— Я тебя заставлю! – Нэрэя оскалилась, ужесточая хватку. – Одним словом.
— Ты ничего не можешь, – землянке все же вывернулась из захвата азари и, не удостоив последнюю даже презрительным взглядом направилась к выходу из ангара. Но остановилась, услышав слово, невзначай брошенное ей в след.
— Аманда, – и оно прозвучало как пистолетный выстрел, нацеленный точно в разбитое сердце несчастной матери, которая потеряла свою дочь.
========== Глава 18. Разбитое сердце матери. ==========
«Какая мать не пожертвует собой и чем угодно еще ради счастья своей дочери?».
Элен Бронтэ.
— Что ты сказала? – преодолев замешательство Рипли, пусть и с трудом, но все же вытолкнула из себя эти слова. Губы не слушались, язык ставший сухим и шершавым, еле ворочался во рту. Голос звучал хрипло и глухо. Едва не дрожал.
— Аманда Рипли, – ответила азари, ухмыляясь. Да, она именно ухмылялась. Землянка не имела глаз на затылке и не могла видеть эту ухмылку спиной, но все равно чувствовала ее. Во вкрадчивых интонациях. В злорадном тоне. В голосе.
Нэрэя попала в цель. И хорошо понимала это. Теперь Рипли не могла уйти. Даже подозревая, что все сказанное дальше окажется лишь очередной попыткой сыграть на ее нервах, спровоцировать и вывести из себя. Она не могла.
Не могла проигнорировать шанс получить хоть какую-то информацию о дочери. Пусть для этого даже пришлось бы даже вести беседу с этой синекожей змеей. А впрочем, даже пожелай Рипли уйти у нее бы вряд ли получилось.
Ноги будто приросли к полу, а в коленях ощущалась неприятная слабость. Против всякого ожидания гордую и смелую женщину сковал страх. Она боялась услышать то, что Нэрэя могла рассказать о судьбе ее дочери.
И ощущая, как сердце в ее груди ускоряет ритм своих ударов Эллен поняла, что не в силах сейчас даже обернуться и взглянуть в лицо насмехавшейся на нею инопланетянки, которая буравила ее напряженную спину пристальным взглядом.
И все же надо было что-то делать. Переборов страх, гораздо более сильный, чем даже запредельный ужас столкновения с Чужим, страх за свою дочь, Рипли нашла в себе силы обернуться и взглянуть в ненавистные ей голубые глаза.
«Забавно… Сайракс и Нэрэя такие разные, но глаза у них одинаковые, голубые» – мелькнула на краю сознания отстраненная мысль.
— Как ты узнала, о..? – хотела спросить Рипли и осеклась. Воспоминания о турианце со светлыми, как лед, глазами, о том, как они с Нэрэей говорили на борту «Нарцисса» спасли ее от ошибки, которая, наверное, стала бы роковой.
— …ты же просто мою память! – Эллен выплюнула эту фразу в лицо Нэрэи страшным, задыхающимся шепотом. В памяти, освободившийся из тисков страха, всплыли воспоминания о произошедшем на борту шаттла…
…покрытая чешуей голубая ладонь, коснувшаяся ее лица… сухой треск электростатики, заполнивший рубку… вихрь голубой энергии, объявший тела двух противостоящих друг другу женщин… черные глаза, глядящие на нее сквозь вуаль голубого пламени… отвратительное и, вместе с тем, возбуждающее прикосновение влажного языка к ушной раковине… ощущение неземной легкости…
Вспомнив, как чужой, непостижимый разум Нэрэи обрушился на нее, и как ее собственная крохотная искорка Эго неслась навстречу Вечности, ожидавшей ее где-то на дне глаз затянутых масляной пленкой черноты Рипли взяла себя в руки.
Азари лгала ей. Снова. Вне всякого сомнения. Она просто подсмотрела эти воспоминания в ее памяти и теперь пыталась сыграть на ее тревоге за Аманду. И за одно это ей стоило удавить эту чешуйчатую гадину. Прямо здесь. Прямо сейчас
— Ты правда так думаешь? Тогда смотри, – усмехнулась Нэрэя и прежде, чем Рипли успела ударить или, хотя бы оттолкнуть ее от себя, продемонстрировала ей то, от чего у несчастной женщины всё несколько раз перевернулось внутри.
Это была фотокарточка. Самая обычная, хотя очень старая. Выцветшая от времени и уже порядком пожелтевшая. Фотокарточка, бережно сохраненная кем-то. На ней были изображены двое, но Рипли сейчас видела лишь хорошенькую девочку с длинными, золотящимися на солнце, русыми волосами, обрамлявшими румяное улыбающееся личико. Аккуратная. Красивая. Доверчивая. Открытая девочка.
Ее девочка. Аманда. Рипли показалось, что ее сердце разбивается на миллион осколков, каждый из которых продолжает кровоточить и чувствовать боль. За событиями, в которые Сайраксу удалось вовлечь ее, женщина не вспоминала о прошлом. Скрылась от боли, в ворохе мыслей о борьбе с Чужими и знакомствах с инопланетянами. Нэрэя заставила ее вернуться к этой памяти. К этой боли.
«Это фото было у Аманды» – подумала женщину, принимая оправленную в пластик карточку дрожащими пальцами. Она не могла заставить себя поверить, что снимок был взят с борта «Нарцисса». Потому что там ему неоткуда было взяться. Все фото, которые члены экипажа «Ностромо» взяли с собой в полет, остались на его борту. Любовно развешенные на стене кают-компании они сгинули во взрыве уничтожившим звездолет вместе с миллионами тонн минеральной руды.