Отверстие прорезано и началось мучение по установке трех мин в практически полной темноте, буквально на ощупь. Наконец-то эта адская работа закончена, развернув минодоставщик от сети, отцепив ласты, Ризнич и Белов взобрались на свою железную рыбину.
Иван Иванович отрегулировал плавучесть «Посейдона» и запустил двигатель. Потихоньку расстояние между боевыми пловцами и заминированным английским или теперь уже японским флагманом начало увеличиваться.
«Уже второй британский флагман минирую. Интересно, когда-нибудь я смогу об этом рассказать», — успел довольно подумать Ризнич, когда за спиной вспыхнул огненный шар, и взрывная волна, гоня перед собой обрывки противоминной сети, догнала небольшой подводный доставщик, исковеркала его вместе с телами людей и помчалась дальше.
***
Когда рядом с кормой англо-японского флагмана раздался взрыв, Кононов несколько секунд простоял в каком-то столбняке, из которого его вывели корабельные ревуны боевых кораблей. На английской эскадре сыграли тревогу, по морской поверхности забегали лучи прожекторов, то и дело, выхватывая из темноты силуэты судов. Через какое-то время лучи двух прожекторов скрестились на корме «Вендженса», которая значительно провалилась в воду.
— Что это было, Анатолий Алексеевич? — спросил Кононова командир шхуны Палецкий, когда тот решительным шагом зашёл в рубку, освещённую дежурным светильником в виде «Летучей мыши».
Командир боевых пловцов достал часы, откинул крышку, рассмотрел циферблат, поднеся его к лампе. Положив часы в карман, задумался, а потом произнёс:
— Вернее всего, Антон Сергевич, неправильно сработал часовой механизм взрывателя одной из мин. По времени заряды должны взорваться через два часа пятьдесят минут. А тут рвануло через десять минут после установки взрывателя. Какая-то неисправность.
— А Ризнич и Белов?
Кононов снял панаму и перекрестился.
— Будем надеяться на лучшее. Пойду пловцов встречать, надеюсь, что все уцелели.
— А как же атака отряда Колчака?
— До неё ещё почти три часа. Подождём, посмотрим, что на рейде твориться будет. В атаку им соваться точно нельзя будет. Только мелькнуть, выпустить торпеды и исчезнуть. А дальше пускай гадают, кто и как потопил?! Почему противоминные сети не сработали?!
***
Командир «Риона» капитан 2 ранга Троян смотрел, как в предрассветных сумерках к кораблю на малом ходу подходит чудом державшийся на воде торпедный катер лейтенанта Вердеревского. На поверхности он оставался, наверное, только потому, что был сделан из дерева. Будь из железа — давно бы пошёл ко дну.
Десять минут назад на палубу подняли третий из вернувшихся относительно целыми катеров. Ждали только Вердеревского, надеясь, что он сможет дойти. Попытка найти в темноте, после того как его «Барракуда» вырвалась с рейда не увенчалась успехом. Только короткие шифорграммы в одно слово «иду», говорили, что Роман Николаевич и его экипаж жив и следует к кораблю-матке.
А вот две «Барракуды» лейтенанта барона Косинского и лейтенанта Бек-Джевагирова уже никогда назад не вернутся. Их могилой стали воды бухты Бомбей. Особенно обидно, что на катере Косинского в этот рейд ушёл капитан 2 ранга Колчак, чтобы на месте сориентироваться, как действовать.
Преждевременный взрыв одной из мин, да ещё под флагманом ставила под угрозу раскрытия действий боевых пловцов, и их надо было прикрыть. Такое эффективное оружие должно появиться у наших противников, как можно позже.
Вот и устроил Александр Васильевич самоубийственную атаку двумя волнами по три катера на два ближайших к выходу из бухты англо-японских броненосных крейсера. Из первой волны две «Барракуды» погибли, но прорвали торпедами противоминные сети, а вторая волна катеров выпустила по две торпеды с предельной дистанции, но и тех, что попали, хватило, чтобы пустить на дно «Левиафана» и «Дрейка». А остальные мины пловцов сработали надёжно и утопили броненосцы «Вендженс», «Глори» и «Канопус», плюс броненосный крейсер «Гуд Хоуп».
«Невероятная победа, но почему так на душе тошно», — подумал Троян, подходя к шторм-трапу, по которому на «Рион» уже поднимался экипаж последней уцелевшей «Барракуды».
Глава 2. Дипломатия