– Почему Вы выбрали такую опасную… “профессию”? – осторожно подбирая слова спросила девушка.
– Кем еще может стать беспризорник с улицы? – вопросом на вопрос ответил мужчина. – Кто-то должен этим заниматься. Почему не я? Не самый худший вариант, согласитесь? – и не дожидаясь ответа продолжил, усмехнувшись:
– Закон улиц прост и понятен. Чтобы не говорили вокруг, мафия – это жестко регулируемая организация со своими правилами, законами и ограничениями. Клан мой дом, семья. Матушка Иллария смогла вложить в мою голову нужные знания, благодаря ей в том числе я стал тем, кем являюсь сейчас и как бы это не выглядело со стороны искренне верю в Единую. Знаю, что она обязательно вернется.
– Но ведь… – репортерша сбивается, не сразу сообразив, как выразить то множество вопросов, которые тут же появляются, и все же решается задать самый главный вопрос, – Вы же главарь мафии! Один из самых страшных людей в голоде! Ваши люди – убивают, насилуют, крадут… И вдруг Вы как самый настоящий святой рассуждаете о Богах… Я не понимаю…
Не смогла. Не сдержалась. Слова, за которые ее тут же могут уничтожить, но лишь все также насмешливо и в тоже время пронизывающе смотрят, словно на несмышленого ребенка.
– Вы слишком молоды и неопытны, не смотря на всю свою изворотливость. – Девушка обиженно поджала полные губки, что не могло не остаться незамеченным, – и недостаточно внимательно слушали, поэтому повторю: у нас есть законы и правила. Они не скреплены печатями и не прописаны на бумаге, но при этом неукоснительно выполняется. Их невыполнение карается, зачастую очень жестоко, парой смертельно. Каждый кто становится мафиози – сознательно выбирает свой путь. Мы лишь берем свое, предлагая выход там, где его трудно найти, защиту от более мерзких и жестоких, порой обличенных властью и поддерживаем порядок, там куда боится лезть власть – в трущобы, подворотни… Насилие бывает крайне редким и скорее показательным, предупреждающим.
– А женщины? – нахмурившись спросила Стелла, мужчина лишь непонимающе вздернул бровь, и девушка поспешила уточнить, – Меня отговаривали, пугали, когда собиралась пробраться в клуб и взять интервью…
– Насилие над женщиной удел слабых. Зачем брать силой, если можно получить практически любую добровольно? – усмехнулся мужчина, расплываясь в довольной усмешке и глядя куда-то поверх головы Стеллы, в зал.
Девушка не удержалась и тоже обернулась. Вначале с недоумением оглядывая помещение, не понимая, что же могло привлечь внимание Перевертыша, а спустя секунду изумленно разглядывая колоритную парочку: достаточно живенькую, худощавую старушку в балахоне, напоминающем облачение жрицы Единой под руку с эффектной, фигуристой брюнеткой в не менее провокационном платье, чем у Стеллы – обтягивающем, подчеркивающем все прелести, насыщенно винного цвета.
Прямо к ложе Перевертыша направлялись мадам Жюстин, держащая самый большой и дорогой публичный дом в Лас-Вивас и та самая матушка Иллария, которую за вечер успели упомянуть уже несколько раз. Женщины неспешно шли, практически на каждом шагу раскланиваясь, перекидываясь репликами с гостями и охраной. Казалось, что каждый стремился выразить им свое почтение не меньше, чем виновнику торжества. Сами же гостьи не выказывали никакого пренебрежения или отвращения.
Матушка же вела себя как самая настоящая добрая бабушка, радостно приветствующая внуков и старых друзей, выслушивая при этом и давая напутствия.
Как только дамы ступили в ложу, Яго тут же встал им навстречу, сразу попадая в распростертые объятья старушки и невероятно тепло ей улыбаясь.
– Прости, милый! Все никак не могли выбрать достойный наряд! – шутливо и в тоже время добродушно протараторила матушка Иллария. – С именинами, мой мальчик!
– Спасибо, Матушка! Рад, что Вы нашли время и смогли приехать!
– Ну что ты! Как можно пропустить такой праздник? – затем огляделась, метнула быстрый взгляд на Стеллу, следом на Жюстин и словно невзначай проговорила. – Но ты я вижу нашел приятную компанию среди толпы подлиз и лицемерцев.
Наблюдая за разговором матушки и главного мафиози, молодая репортерша неожиданно для себя отметила на сколько много общего в этих, казалось бы, разных людях. В глазах людей старушка олицетворяла истинную святость и добродетель, а мужчина являлся чуть ли не воплощением всех грехов и пороков. Мимика, жесты, манера говорить…