– Знал бы ты, как меня это рассмешило.
– Ты ожидала такой реакции?
– Я допускала разные варианты развития событий.
С заговорщицкими смешинками на губах они пристально смотрели друг на друга. Ева поджала ноги под себя, обхватив руками колени. Боря вытянул обе конечности вперёд, сложив одна на другую, и принялся раскручивать телефон, который по обыкновению не выпускал из рук.
– Многим, и мне в том числе, не даёт покоя вопрос: откуда ты взялась? Тебе же сейчас около сорока, если я не ошибаюсь?
– Мне сорок четыре. Взялась я из материнской утробы, надеюсь, как и все присутствующие.
– Почему сейчас? Где ты была столько времени? О тебе вообще ничего нет. Гугл не выдаёт ни одной ссылки.
– Слушай, я обычный человек, с чего бы гуглу знать обо мне.
Ева пожала плечами и поёрзала, будто что-то искала в недрах поглотившего её кресла. Она подняла взгляд на оператора, и он решил, что та хочет пить. Бутылка с водой стояла на маленьком столике рядом с ним. Бросок, и в кадр влетела пластиковая тара, промелькнув солнечным зайчиком, и исчезла за креслом. Ева ловко перегнулась через спинку и дотянулась до перелетевшего снаряда, но пить не стала.
– Ева, ты понимаешь, что это интервью посмотрят миллионы людей? Такого ажиотажа вокруг одного человека не было уже давно. Всем хочется знать, почему ты так долго ждала, прежде чем заявить миру о себе.
– Следующий вопрос.
Тишину пронзали взгляды, по драматургии превосходящие дрожание стрелок на городских часах в момент, когда грубые, но ловкие пальцы нависали над кобурой револьвера.
– Что происходило в твоей жизни до всего этого? Ты писала? Или занималась другими вещами, не догадываясь о своём таланте?
– Нет никакого таланта.
Боря раздосадовано опрокинулся в кресло.
– Ты написала хужевещь, которая с первого до последнего слова разрывает как снаряд. У меня при чтении чуть не началась паническая атака.
– А талант тут при чём? Никогда не была талантливой. Я просто хитрая.
– Прости, а в чём хитрость? – парень нахмурился.
– В самоконтроле.
Боря приложил указательный и средний палец к губам и в задумчивости свёл брови, отчего складка над переносицей ещё отчётливее разрезала лицо надвое.
– Ты помнишь, как и когда идея книги пришла тебе в голову?
– Да. Это случилось четвёртого ноября две тысячи десятого года. В восемнадцать двадцать две.
– Ничего себе, ты помнишь день и время?! – на лице парня с неприличной откровенностью слились удивление и восхищение, создавая эффект глупой улыбки.
– В тот момент в моей жизни многое встало на свои места. Я не просто придумала сюжет книги, я увидела, как и когда напишу её. А также всё, что будет этому предшествовать.
– Ты типа заглянула в будущее? – интервьюер ещё больше выпрямился и повёл плечами, подняв руки с телефоном на уровень груди.
– Нет, конечно! Я его сочинила. Но я не поставила на паузу настоящее, просто заморозила мысли о творчестве, ненужные сомнения, чувство неудовлетворённости, зависть. Зачем терзаться ими, если знаешь, когда всё случится?
– Блин, это же было одиннадцать лет назад! Неужели за это время ничего не поменялось?
– Всё поменялось, но это ожидаемо, ведь мы умеем прогнозировать с учётом изменений.
– Мы?
– Ну да, мы – люди.
– Но так могут не все. Интервьюер ошарашенно смотрел на собеседницу. – То есть ты решила сначала вырастить детей, а потом писать и издавать книги? – в голосе парня чувствовалось сомнение.
– Да, нужно было освободиться от шума.
– Что ты имеешь в виду?
– Работа, окружение, быт, информационный поток, жужжание времени в голове.
Боря понимающе кивал, но на последней фразе встрепенулся:
– Прости, что значит «жужжание времени в голове»?
– Ты планируешь день?
– Конечно.
– А бывало такое, что ты просыпался без будильника в одно и то же время?
– Ну да, мне кажется, у всех такое бывает.
– Так вот у меня есть теория, что большинство людей умеют чувствовать время интуитивно, словно в нас запрограммирован таймер. Мы знаем, что за чем следует и сколько времени занимает. Нам не приходится куда-то подсматривать, время уже записано на подкорке. Мы не замечаем, но процессор, который обрабатывает подобную информацию, гудит, как трансформаторная будка. Этот гул ведёт наше бессознательное, не позволяет выпрыгнуть из колеи, мешает создавать что-то по-настоящему ценное.
Парень с недоверием смотрел на Еву. Не дожидаясь возражений, она продолжила:
– Чтобы добиться полной тишины, мне нужно полностью разорвать связь с близкими людьми.