Знаешь, как часто, вращаясь среди людей достатка ниже среднего, я слышала слова: «Так исторически сложилось», «Придут другие – тоже начнут воровать». Или вот, моё любимое: «Зато нет войны». Так говорят те, кто не готов разбираться и лезть с вопросами к серьёзным дядям в пиджаках.
– А ты готова?
– Да, представляешь, я сама от себя в шоке. Сейчас я делаю такое, о чём раньше не могла даже подумать.
– Например?
– Публично высказываю своё мнение, вступаюсь за тех, кто стал невинной жертвой судебной мясорубки. Разве этого мало?
– Нет, я считаю, достаточно. Как думаешь, почему люди боятся прихода новой власти?
– Пропаганда. Нам записали этот страх на подкорке: «Помните, как было раньше? Вы что, хотите так же?!» Многие даже не понимают, откуда берутся эти мысли, но неосознанная убеждённость – вещь въедливая и страшная. Да я и сама так размышляла, когда на первом месте были вопросы выживания.
Понятно, почему бедняки не протестуют. Какое им дело до таких метафизических явлений, как права женщин или допуск кандидатов, – о чём это вообще? – когда надо раздобыть денег на гречку с сосисками. Или фанфурик боярышника. Кому что. На протесты выходят в основном представители среднего класса и выше. Те, у кого в голове звучит фраза «я хочу, чтобы мои дети жили в справедливом обществе», а не «я хочу, чтобы мои дети были сыты и не замёрзли».
– Есть ещё одна классная фраза, которую часто повторяют с экранов: «Но при нём же стало лучше!»
Ева подхватила:
– Хочется рассмеяться в ответ: «По сравнению с чем?» Если сравнивать с беспределом девяностых, возможно. Или с пустыми прилавками восьмидесятых. Но люди должны понимать, что сравнивать надо не с тем, что было, а с тем, что могло бы быть. Кстати, помнишь начало двухтысячных? Как блистательно Путин начинал свой путь?
Боря утвердительно качнул головой.
– Я была девчонкой, когда случился дефолт, в квартирах отключали свет, а очереди в сберкассу выстраивались на несколько километров. А потом белобрысый старик, разговаривающий на непонятном ребёнку диалекте, сказал: «Я устал – я ухожу». Вдруг появился рыцарь, окружённый ореолом света, полная противоположность старому обрюзгшему первому лицу государства. И люди поверили в светлое будущее. Это был чудесный момент в истории страны. Ни у кого не возникало сомнений, напротив какой фамилии ставить галочку в бюллетене.
– Раз уж речь пошла о голосовании: до две тысячи двадцать четвёртого осталось три года. Как думаешь, мы увидим Владимира Владимировича в списке кандидатов?
– Ты бы ещё спросил, кто может стать его преемником? – рассмеялась Ева. – Он годами создавал вокруг себя ауру непредсказуемости. Мне кажется, из пятидесяти возможных вариантов, которые мы можем предположить, он выберет семьдесят второй. Вот скажи, до выступления Терешковой мог кто-то представить вероятность обнуления сроков в поправках?
– Может, кто-то и мог.
– Я думаю, не произойдёт ни одного прогнозируемого сценария. Случится что-то совсем иное.
– Ты рассматриваешь вариант насильственной смены власти?
– Революция?
– Да, или «дворцовый переворот».
– Слушай, я, конечно, тот ещё «диванный политик», но такие предположения строить не стану. Единственная очевидная для меня вещь, что когда-нибудь эпохе правления Путина наступит конец. Это неизбежно, как ноябрьский снег, которого коммунальные службы каждый раз не ждут.
Дело в том, что ни один человек, ни при каких внешних условиях не должен находиться у власти так долго. Люди портятся, как переспелые помидоры, на раз-два. Да, в начале правления он был чудо расчудесное, и это прекрасно. Но то – было. А сейчас – это сейчас. Сам видишь.
Появятся новые такие же красавчики, а может, лучше. Или нет. Это не страшно, ведь за ними придут новые. Главное, понимать, что держаться за кресло не надо. Президентский срок – это не миссия и не призвание, а работа, которую нужно постараться сделать хорошо, а потом уйти под рокот благодарных аплодисментов, чтобы заниматься не менее важными вещами.
Гарантия сменяемости власти позволяет государству копить опыт и, следовательно, развиваться. Это как история с бабушкой, которая пугает внука плохой погодой и не выпускает гулять, ни зимой, ни летом. Мальчик начинает верить, что снаружи действительно плохо, но плохо всегда внутри.
– Мне кажется, ты немного идеализируешь всю эту историю. Очевидно, что многие процессы не зависят от властных структур и даже президента. Есть более могущественные силы, которые прилипли к бюджетной «кормушке». Даже если к власти придут другие люди, элита постарается сохранить всё как есть.