– Что ты имеешь в виду?
– Сначала нам было хорошо вместе, потом стало удобно, а затем настало время заниматься другими вещами. Не всё крутится вокруг семьи и внутрисемейных отношений. У него тоже были свои планы, в которые я не входила. Кстати, мы обсуждали их, когда дети ещё не ходили в школу. Но при этом мы любили друг друга.
– Чем он сейчас занимается? Он женился снова?
– Вроде нет. Надеюсь, он мне сообщит, – засмеялась Ева. – Стёпа всегда обожал горы и сноубординг. Я безумно рада, что у него получилось исполнить давнюю мечту – уехать жить на Камчатку и работать инструктором. По-моему, это достойно уважения.
Боря выпятил нижнюю губу и кивнул в знак очевидно заслуженного респекта.
– Тяжело было разорвать отношения после стольких лет?
– Да.
Оба замолчали.
– Я заметил, ты кофе не пьёшь, просто подносишь к губам. Тебе нельзя его?
– Я не делаю того, чего не хочу в действительности.
– Ты не любишь кофе?
– Обожаю.
– Тогда в чём проблема?
– Нет никакой проблемы. Мне кайфово держать обжигающую чашку и вдыхать терпкий дымок. Я просто не хочу, чтобы он сейчас был внутри меня. Ты, кстати, замечал, что мы чувствуем запах продукта только до тех пор, пока не начали его поглощать?
Боря удивлённо уставился на оператора, пытаясь понять, входит ли он в число тех, кто это только что осознал.
– Не замечал, но, возможно, ты права. Надо будет обратить внимание.
Оператор снял камеру со штатива и потёр шею уставшей рукой. В перерыве все трое старались не смотреть друг на друга, словно они лишь играют роли людей, которые работают над совместным проектом. В гостиную вернулись молча.
После паузы Боря натянул лёгкую улыбку и быстро выпалил:
– Ты сказала, что у тебя сейчас кто-то есть. Это известная личность?
– Я не могу назвать его имя. Это человек из мира музыки, известный тем, что о нём ничего не известно.
– В этом вы могли бы конкурировать.
– Да, но со мной ты сейчас беседуешь, а с ним у тебя ничего не вышло.
– Ты знаешь, что наша команда пыталась договориться об интервью с ним?
– Да.
– Для меня это сужает круг подозреваемых. Кажется, я догадываюсь, кто это может быть, – в глазах парня загорелся дьявольский огонёк, какой бывает у подростка, заставшего друга за чем-то неприличным.
– Мы не можем говорить на эту тему. Ты подписал документ, – напомнила Ева.
Боря продолжал восторженно улыбаться, игнорируя слова собеседницы.
– Ладно. Без имён. Как вы с ним познакомились? Ты вообще была знакома с его творчеством?
– Хочешь ужасную правду?
Парень активно закивал.
– Я много лет была его фанаткой. Понимаю, трудно представить мамашу за тридцать, стоящую в глухой московской пробке на стареньком опеле и подпевающую злому рэпчику, включённому на полную мощность.
– Блин, круто! Я прямо представил себе эту картину.
– По молодости в моих наушниках чего только не было, начиная от панкухи и заканчивая брейккором и рагга-джанглом.
– Из панка что слушала?
– О-о-о, ты уверен, что хочешь открыть эту дверцу?
– Конечно! – воскликнул Боря.
– Из нашего: «Тараканы!», «Смех», Lumen, «Элизиум». Из англоязычного: The Clash, Ramonеs, NOFX, Sum 41. А ещё Nirvana, Placebo, Red Hot Chili Peppers.
– Ну, не всё из этого панк…
– Хочешь прям панк? Окей, The Exploited, Sepultura, «Пурген».
Боря вытянулся в кресле и удовлетворённый услышанным стал растирать грудную клетку.
– А когда перешла на рэпчик?
– В какой-то момент я стала следовать не за жанрами, а за личностями. Даже знаю, в какой – когда познакомилась с творчеством Вани Нойза.
– Нравится?
– Он герой своего времени. Понимаешь, для меня все музыканты, которых я люблю, – панки по идеологии, а уж как они квалифицируются в мире музыки, мне неважно.
– Вернёмся к твоему бойфренду.
– Для меня он был человеком, говорящим через свои треки лично со мной, невзирая на многотысячную армию фанатов. Странное чувство, не знаю, испытывал ли ты такое.
– Да, было что-то похожее. А как вы познакомились? К таким ребятам просто так в гримёрку не попадёшь.
– Блин, стыдно признаться, я написала ему в директ. Ехала как-то за рулём, слушала его треки и подумала: «А почему бы и нет?» Остановилась на обочине и написала.
– К тому моменту ты уже издала книгу?
– Да, первое издание вышло где-то за месяц до этого. Уже началась движуха вокруг моего имени, но не такая глобальная, как сейчас.
– И он ответил?
– Не сразу, но да. Думаю, он понял, кто я. По крайней мере, потом он сказал, что видел проморолики на книгу и запомнил имя. Но не читал.
– А сейчас уже прочитал?