– Да.
Боря довольно лыбился, чуть приоткрыв рот.
– Какие чувства были, когда завязалось общение.
– Меня трясло, как девчонку. Это очень необычный опыт. Прикинь, тебе кажется, что ты знаешь человека очень давно, а он тебя вообще нет. Но я не сказала, что фанатею от него. По мне, наверное, это трудно понять.
– Я бы не понял.
– Мы оба были подростками в девяностые. Когда до меня доходил смысл его текстов, хотелось рыдать, потому что мы пережили похожие трипы и понимаем, что значит вывозить эту жизнь, когда хочется просто рассыпаться в пепел. Меня постоянно преследовало чувство, что мы были где-то рядом, но не встретились.
– Ты употребляла? Наркотики – зло, никогда не пробуйте их! – обратился Боря в объектив камеры.
– Как все, что-то где-то на вечеринках.
– Но сейчас ты не занимаешься такими вещами?
– Я могу покурить травы, если будут подходящие условия?
– Это какие?
– Приятная обстановка, люди, которым я доверяю.
Боря многозначительно замолчал. Тогда Ева спросила:
– А ты нет?
– Я? Нет, я вообще не по этой теме.
– Молодец, – пожала она плечами.
– То, каким ты представляла этого человека, совпало с тем, какой он на самом деле?
– Не могу ответить односложно. Скажем так, каждый человек намного проще, чем мы о нём думаем, и намного сложнее, чем нам кажется.
– М-м… Какая философская мысль.
– Я философ.
– Это я уже понял. Так у вас всё серьёзно?
– Что серьёзно?
– Любовь, отношения. Есть какие-то совместные планы?
– Посмотрим. Пока что мы кайфуем друг от друга. Мне кажется, даже в юности я не испытывала таких острых ощущений.
– Как думаешь, почему? Опыт?
– Мы ничего не ждём друг от друга. Представь, ощущение, что прижимаешься к любимому человеку за несколько мгновений до апокалипсиса. Вот так происходит всё время, пока мы рядом.
Боря замер, приподняв подбородок чуть вверх.
– Ох, пробрало! Но давай вернёмся немного назад, – парень прокрутил в воздухе пальцем, словно перематывает время, – к событиям прошлого года, когда ты решила, что пора издаваться. Как это происходило?
– Конечно, давай. Это же самое интересное! – рассмеялась Ева, и в глазах сверкнул блеск удовольствия.
– Окей. Смотри, ты поняла, что готова. Муж и дети – в прошлом. С чего ты начала?
– Помимо мужа и детей, у меня ещё была работа. И не абы какая, я была муниципальным служащим.
– Подожди… а где ты работала?
– В образовании. Я была завучем в школе.
На губах парня мелькнула умилённо-саркастическая улыбка.
– Ты завуч в школе? И как тебе? – не скрывал веселья журналист.
– Бюрократия, дубовая вертикальная иерархия, разрушающая любой креатив. Послушай, каждый институт государственного устройства – это мини-копия самого государства. – Ева пожала плечами, словно говоря «сложи два плюс два».
– Как ты объяснила директору, что уходишь?
– Ох, это было непросто. Работники этой сферы очень не любят перемен. Можно сказать, выгрызала свободу зубами, – попыталась пошутить писательница.
– А дальше?
– Собрала минимум вещей, села в машину и поехала.
– Куда?
– Мне хотелось на север. В Северную Европу.
– Финляндия, Эстония, туда?
– Именно. Дания ещё. Меня всегда завораживал колорит скандинавских стран. Надо сказать, что в мечтах я сильно романтизировала эту поездку. Да, мне безумно понравилось: я побывала в потрясающих местах, пообщалась с людьми, мыслящими совсем по-иному. Ну и, конечно, дороги – это чистое удовольствие. Но меня постоянно преследовала тревога. Я думала, что буду писать в поездке, но так выматывалась физически, что всё свободное время спала. Мне хотелось остановиться. Это чувство преследовало меня много лет, но я не до конца понимала, как это сделать. Нужно было, я даже не знаю, как правильно выразиться… – Ева задумалась, прищурив один глаз, – уйти, стереть себя из матрицы материального мира, совершить информационное самоубийство.
– Звучит пугающе.
– На самом деле внутри я понимала, что делать, просто не думала, что когда-нибудь решусь. Вернувшись в Россию, я приступила к подготовке.
– Я знаю, что это очень важная часть того, что с тобой произошло, и мы сейчас об этом поговорим, но мне интересно, почему ты всё-таки осела в России. Почему не в Европе?
– Я никогда не рассматривала вопрос эмиграции всерьёз. Это не моя история. В России столько непостижимого, неиспробованного мной. Я как будто не могу оставить то, что не до конца исследовала. Понимаешь?
– Почему ты не вернулась в Москву, а осталась в Питере?
– Борь, ты меня удивляешь. Потому что это прекрасный город. Идеальное место, чтобы затеряться в дебрях подсознания, окунуться в бурлящую реку творческой вакханалии.