Он не тренировал Изама.
В: Будет ли список Пророчеств о Драконе и Тёмные пророчества? А также другие пророчества - от айильцев и Ата'ан Миэйр?
МС: Мы надеемся включить все известные нам пророчества. Полной версии Пророчеств о Драконе Роберт Джордан не писал - это сама по себе была бы целая книга.
Он знал общую суть пророчеств и придумывал необходимые ему куски.
МС: Да, Прыгун - это "познавший саму Смерть Сломанный Волк".
Своего рода подведение итогов, ничего принципиально нового. Тут не всё, только наиболее интересное на мой взгляд.
Грядущая Буря .
Мне было известно, что фанаты скептически отнесутся к тому, что я возглавил проект, и станут ещё более скептически настроены, когда мы объявим о разделении
"Памяти Света" на три книги. Это означало, что мне нужно было сделать первую книгу самой динамичной. (Я знал, что финалу [цикла] будет посвещена своя книга
и никогда не переживал, что он окажется недостаточно динамичен.) К тому же я хотел разделить четыре сюжетных линии – Ранда, Эгвейн, Мэта и Перрина, – так,
чтобы у нас в каждой книге имелся хотя бы один [персонаж], над которым Роберт Джордан достаточно поработал. По Ранду и Перрину было гораздо меньше законченного
материала, чем по Эгвейн и Мэту. Таким образом, для первой книги подходили сюжетные линии Ранд | Эгвейн или Перрин | Мэт.
Вскоре стало понятно, что я должен был начать с Ранда | Эгвейн. Они зеркалят друг друга очень интересным образом, с последовательным падением Ранда и последовательным
возвышением Эгвейн. Когда Ранд погружался в размышления, в сюжетах с Эгвейн шло действие - и наоборот. […]
Книга сформировалась в моей голове. Абсолютная власть Ранда ведёт его к разрушению, а своего рода недостаток силы у Эгвейн приводит её к восстановлению
Белой Башни. Нам нужны были вставки с Мэтом – я не хотел, чтобы он отсутствовал в книге, – так появился Хиндерстап, придуманный по просьбе Харриэт описать
более "разрушительные и ужасающие" пузыри зла, которые появляются в книге.
Эгвейн
Работа над сюжетной линией Эгвейн была сплошным удовольствием. Среди всего, что Роберт Джордан успел создать для последней книги (включая последнюю главу),
мне кажется, эта линия была наиболее завершённой. Возвышение Эгвейн и нападение Шончан вместе сыграли совершенно в духе "Колеса Времени". Я должен был
применять нестандартный подход при работе с записями и инструкциями Джордана, чтобы сделать сюжетные линии такими, какими, по моему мнению, он хотел бы
их видеть.
Я внёс одно большое изменение, разделив сцену ужина Эгвейн с Элайдой на две. Мне показалось, что развитие событий в таком ключе сработает лучше и дополнит
линию Ранда сценой первого ужина, отправкой Эгвейн на отработку, а затем кульминацией во время второго ужина, где я действительно мог привести Эгвейн к
победе, причём без направления Силы с её стороны.
В линии Эгвейн мне пришлось заниматься самой настоящей совместной работой с Робертом Джорданом. В одних местах я вставлял сцены, написанные им. Во многих
других мне приходилось доверять своему чутью из-за лакун в его инструкциях. Относительно Эгвейн у меня была смесь из пояснений о сценах, написанных эпизодов
и подсказок в виде QA от Роберта Джордана, что давало ощущение работы над текстом непосредственно вместе с ним. Если вы хотите увидеть в книгах целую сюжетную
линию, которая, по-моему, ближе всего к тому, что он написал, если бы смог, могу предложить линию Эгвейн в "Грядущей буре". (И ещё. Почти всё, что у нас
есть об Эгвейн, написано согласно указаниям РД, в том числе и события, которые привели к Меррилору и которые там произошли.)
Ранд
Когда я принялся за работу над циклом, одной из моих личных целей – если серия подобное позволила бы, – было уделить больше времени главным героям, особенно
Ранду. Мне нравятся книги середины цикла, с их развитием прочих сюжетных линий и персонажей, но первая книга представляет нам Ранда, Перрина, Мэта и Эгвейн
как главных героев. Мне кажется, было бы правильно, в духе "Колеса Времени", в последних книгах вернуть внимание обратно к ним – и, полагаю, сам Роберт
Джордан сделал бы именно так.
Ранд должен был стать сердцем трёх романов. Размышляя над тем, как должным образом написать его линию, я вспомнил о том, что чувствовал, когда первый раз
читал "Дракона Возрождённго". Страдания Ранда как персонажа произвели на меня сильное впечатление, и я подумал: " Разумеется, он не может опуститься ещё
ниже, его не заставят пройти через ещё большее по сравнению с тем, что с ним уже случилось." Следующие несколько книг это подтвердили.