будут написаны.)
Над развитием Эгвейн ещё надо было немного поработать, но по большому счёту она уже была такой, какой должна. В "Грядущей буре" она столкнулась с самыми
сложными задачами в своей карьере, но в "Ноже снов" Роберт Джордан уже привёл её в ту точку, которую Эгвейн необходимо было достичь, и в примечаниях к
"Памяти Света" он конкретно указал, каким образом её линия должна была развиваться в дальнейшем. Это был главным образом вопрос использования противостояния
в Белой Башне для демонстрации тех вещей, которым она уже научилась и для того, чтобы показать, каким человеком стала Эгвейн.
Что касается остальных персонажей, Илэйн была там, где и должна, в отличие от Авиенды. (Ей ещё предстояло немало вырасти над собой.) Найнив достигла пика
своего развития, на мой взгляд, также как и Мин. По крайней мере, таково моё прочтение, и оно отражается на моей трактовке персонажей и их сюжетных линий.
Перрин
Перрин с самого начала был моим любимым героем цикла. Как и многих читателей, меня расстроили его поступки в последних книгах, хотя писатель во мне на
самом деле оценил, как умело Роберт Джордан управляется с персонажем. Проблемы, с которыми сталкивается Перрин (зачастую безуспешно), это в первую очередь
напряжённые отношения с волками, его нежелание дать себе передышку и его способность посвятить себя одному делу до такой степени, что всё остальное для
него исчезает. (Стоит заметить, что это одна из главных вещей, которые, как мне кажется, заставляли меня сопереживать Перрину все эти годы. Среди главных
героев он один – творец. Однако, он творец вроде меня – сосредоточенный на создании определённого проекта. Мастер.)
Пусть я и хотел не переусердствовать с воплощением концепции, одной из моих целей в последних книгах было возвращение идей и конфликтов начала серии, чтобы
провести параллели и подчеркнуть цикличность природы Колеса Времени. Повторюсь, это было рискованно. Я не хотел, чтобы книги превратились в набор внутренних
шуточек, отсылок и повторений.
Тем не менее, есть места, где такой подход оказался не просто целесообразным, было очень важно, что мы возвращаемся к тем вопросам. Полагаю, один из них
включает в себя Белоплащников и Перрина, особенно тех двоих Детей Света, которых он убил в самой первой книге. Это была весьма сложная для работы сюжетная
линия. Я хотел, чтобы Перрин проявил себя лидером иным образом, чем Ранд или Эгвейн. Роберт Джордан указал, что Перрин станет королём, и мне очень понравилась
эта его сюжетная арка – но учитывая, что началась она с Белоплащников, была угроза, что Перрин останется слабым и пассивным персонажем. Из всех сюжетных
линий над этой пришлось попотеть больше всего - в основном из-за моих собственных целей и представлений о том, каким может стать Перрин.
Поэтому его линия – моя любимая.
У меня были иные задачи для Перрина в этой книге. Нужно было вернуть его посещения волчьего сна и добраться наконец до кульминации Последней охоты. Это
означало и возвращение конфронтации с Губителем, зеркальным Перрину персонажем с двойственной природой. Я хотел подчеркнуть инстинктивность применения
Перрином его способностей на контрасте с вдумчивым, "академическим" подходом к использованию силы со стороны Эгвейн. Люди спрашивают меня, считаю ли я,
что Перрин в Тел'Аран'риоде [ориентируется] лучше Эгвейн. Не думаю, несмотря на сцену с отражённым погибельным огнём. Они представляют собой две стороны
одной медали, инстинкт и обучение. В некоторых случаях Перрин окажется более способным, в других же выделится Эгвейн.
Ковка нового молота, смерть Прыгуна, ранение в ногу (имеющее мифологическое значение) с самого начала входили в его сюжетную линию. Однако свести их вместе
было настоящей головной болью. Я хотел отметить взаимодействие Перрина с Путём Листа и построить отношения между ним и Галадом – согласно моему представлению
о героях они вряд ли стали бы друзьями.
По сравнению с другими крупными сюжетными линиями, в отношении Перрина мне была предоставлена наибольшая свобода – но тут также был риск отойти слишком
далеко от видения персонажа Робертом Джорданом. Его заметки относительно Перрина в основном были сосредоточены на том, каким он будет после Последней Битвы,
и практически отсутствовали указания о том, как именно он таким станет. Перрин оказался полностью в моих руках, и я хотел быть особенно осторожным, подводя