ток. Развернули и сказали, что по их законам религии такие преступления подлежат смертной казни. Я говорю, да, я знаю ваши обычаи, но ведь ваша смертная казнь должна совершаться путём побиения камнями. И при мне были такие случаи, когда некоторых людей побивали камнями за прелюбодеяние, за магию, за оскорбление родителей. То есть были такие случаи, когда побивали камнями даже в Иерусалиме. Я им ответила. Если вы считаете, что он виновен по вашим законам... Увы, как священники, как ответственный... То есть синдрион – это был именно ответственный орган синагоги, который приговаривал к такого рода казни. Это ответственность была же дана им не просто так. Их туда поставил Бог. Ками говорили они, что нас туда поставил Бог. Вот на это место. И перед ним... Каждый из них говорил, что перед ним я несу ответственность на свои решения. Поэтому я им сказала, если по вашим законам он заслуживает смерти и казни, тогда возьмите его и казните, как написано в вашем законе, побитием камнями. На что они мне ответили? Мы неоднократно пытались его казнить. помощью побития камнями, но его толпа учеников нам мешала. Либо он сам использовал что-то типа магии и накладывал чары на глаза наших, так сказать, стражников и уходил. То есть его нужно связать, его нужно распять, то есть таким вот способом, которые именно могут римские солдаты. Они же не будут убивать камнями, с ним бы не было такого обычая. И я на них так посмотрела и сказала вам, что всё понятно с вами. Значит, вы сами признаёте в нём Бога, но вы ему завидуете. И просто хотите переложить на меня своё желание убить Его, чтобы Он вам не мешал. Но сами боитесь возмездия от этого Бога. и сами не хотите лишать его жизни. То есть вы хотите моими руками совершить свое грязное дело. Как тебе так? Ну, так и написано в Библии, в Евангелии. То есть показывает, что сказал он. А они так возмутились, показывают как стреки с белыми, седыми бородами. Что-то там перешептываются. Вот так собрались в круг. и говорит, нам надо посовещаться. Вышли, а я дальше стала с Иисусом беседовать и говорить ему, что... Покажи мне какое-нибудь чудо! А он просто стоял на меня, смотрел и ничего не отвечал. Я говорю, ты ещё и молчишь? Я имею власть отпустить тебя и имею власть убить тебя. Поэтому тебе не нужно так со мной себя вести неуважительно. Ты вообще передо мной кто? Здесь ты не бог. Я ему так сказала. Ты будешь бог перед своими босыми грязными оборванцами, которые тебя ждут. которым ты запудрил мозг. А здесь ты не Бог, здесь Бог Я. Вот тобой, по крайней мере, на твоей жизни. И он ответил спокойно, глядя мне в глаза. Ты имеешь эту власть не потому, что ты Бог здесь, а потому что наш с тобой небесный отец поставил тебя на это место. И ты просто выполняешь свои обязанности. Так выполняй их до конца, как тебе положено. Больше ответственности на тех, кто меня к тебе привел, а не на тебе. Не вини себя. Итак, что ты чувствуешь? Ну, он также и Уди сказал, что скорее делает свое дело. Да. И он показывает... И он это сказал, ну, казалось бы, простые слова, но в них была такая сила. Я посмотрела на него внимательно, заглянул ему в глаза. И от этих глаз в моё сердце потекло такое тепло и одновременно сила. Я понял. что действительно сижу перед Богом. Я это понял не умом, а сердцем. Ум у меня сопротивлялся и говорил, ты что? Я же говорила сам себе, ты что? Ты тоже поддался чарам этого калдуна? Но моё сердце знало, что это правда. каким-то шестым чувством ощущал. что стоит сейчас этому человеку, одетому в флахмоте, избитому, грязному, связанному руками, стоит ему пошевелить просто одним пальцем, и все вокруг просто ляжут у его ног в качестве... и все вокруг упадут мёртвыми возле его ног. Я чувствовала, что моя жизнь в его власти, а не что в его жизни моей. Я не мог себе этого объяснить, но я именно так и ощущала. И я сказала, мне нужен перерыв. Оказывается, как секретарю сказал, сиди здесь, как будто охраняй его, мне нужен перерыв. И я вышел на свежий воздух и пытался в себя прийти. То есть я как помолился богам, и помолился Юпитеру, своему Богу, который помогал мне идти. по всей моей карьерной лестнице, попросил его защитить меня от чар вот этого человека. То есть, я на мой ум сопротивлялся этим ощущениям. И мне пришло такое спокойствие и в то же время уверенность, и пришла мысль «Не терзайся, мой сын, делай, что должен». Иисус сам всё время говорил, что да будет не моя воля, а твоя, любительному отцу. Он задумал это задолго-долго. Я вернулся обратно, попил воды, он мне показывает. И ещё у меня сильно возболелась голова от того, что я боролась с собой. Вы знаете, что бывает головная боль, когда ты пребываешь в сомнении? Вот от этих сомнений, страхов, тревог возникает головная боль. Знаете так? И вот как от перенапряжения такого. Да. И очень сильно заболела голова. Я пила воды, потом попросил принести мне отвар трав. Что-то такое показывает. Иисус на меня посмотрел, улыбнулся. И я подумала, быстрее бы закончился этот суд. Я уже на всё согласен. что там его приговорили, мне хочется просто одному остаться. И я поднял глаза, встретился глазами с Иисусом и он улыбнулся. и сделал рукой вот так в мою сторону. Я почувствовала поток воздуха, который вошёл в мою голову, и у меня сразу исчезла боль. Товкаж. Я впечатлен эффектом присутствия. Я все это вижу, прям вижу. Я уже тоже там оказалась. Дальше. Потом вошёл служитель моей жены. И он сказал... Он сейчас показывает, как отозвал меня в сторону. Жена передает тебе, что кого тебе сегодня привели на суд, ты его должен отпустить. Потому что я видела его во сне, что он праведный, как человек, как невиновный. И я только удивился, откуда она об этом злает, вообще об этом суде. Ну тоже подумала, ну не может быть же таких совпадений. Ну и далее я снова вернулся к Иисусу и спросил Его. что ты проповедуешь? После того, как он сказал, что он царь с небес, он спросил, а что ты проповедуешь? Он говорит, я проповедую истину. А я его спросил, что есть истина? Он посмотрел на меня, сказал, ты знаешь. Истина сейчас в тебе. Что ты сейчас чувствуешь, то и есть истина. И мне нечего было уже больше сказать. Я позвал уже священников, я сказала им, что я расспросил его. и не нашёл в нём ничего, что могло бы быть применимо к смертной казни. Они спросили, вообще ничего? Я говорю, ну да, он... Высказывал все, то есть они мне сказали, что вот свидетели, которые говорят, что вот высказывался так вот о храме, что он его разрушит, что он говорил, что не обязательно соблюдать закон Моисея о субботе, он оскорбил веру. Я сказала, хорошо. За это, за оскорбление религии, любой, у нас было, между прочим, много религий, потому что, как я уже сказала, много национального государства. Было множество всяких религиозных течений. Так вот был закон. что за оскорбление богов любых, за оскорбление религии нужно было наказание кнутом обычно 40 ударов кнутом Такой был закон. Раз он его нарушил и об этом и есть свидетели, то он должен понести ответственно кем бы он там не был. В следующий раз, как подумал я, будет следить за своим языком. И я сказала, я его накажу по закону. об оскорблении религии, 40-ка удары в нюкнуто. Ну и уже махнул рукой, чтобы его вывели, и отвели к Палачу. Там был Палач, который бил. уже махнул рукой, забирайте, и суд на сегодня закончен. Я уже предпушала, что поеду в свою резиденцию, буду там отдыхать. Ну и хотела обо всём этом, что он мне сказал, ещё подумать. И вдруг я... Услышал? Нет. От священников? Нет. Это несправедливое наказание, 40 ударов в кнутом. Я похлопала глазами. Что вы хотите? Спросил я. Они сказали, мы хотим, чтобы ты его распял вместе с другими преступниками. Я как распял? Вообще, это положено по нашим законам только разбойникам, убийцам, насильникам, тем, кто занимался, ну вот как это по-вашему сказать, насиловал женщин, детей, убивал, отравлял, то есть либо убивал из-за... там денег, либо кто занимался отравлением. Были такие отравители. А я им говорю, он же наоборот лечил, он же кого-то убил. Он кого-то изнасиловал или что? Они говорят, нет. Но он хотел поднять бунт, у нас есть доказательства. А за попытку поднять бунт тоже следовала смертная казнь на кресте, у нас был такой обычный. Я им сказал, я не нашёл доказательств бунта. Они сказали, как я нашёл. Прям первосвященник вышел, мы же тебе предоставили, святитель. которые говорили, что он говорил против кесаря, что... Я говорю, что он говорил против кесаря? Что он? Перед царём небесным вообще никто. Самый главный царь – это царь небесный. А ведь под царём небесным он понимал себя. Это они мне так сказали. Но он же сам говорит, я царь небесный. И тут же говорит, перед царём небесный кессарь вообще никто. И поэтому он так готовил бунт. И я так слушала, я понимала их, конечно, логику, размышления. И я так удивилась, я говорю, вы так рьяно защищаете императора от бунта, что... Хотя вы сами принадлежите этому народу. И у меня закрадывается подозрение, что это вы делаете не для того, чтобы этот бунт не получился, а просто чтобы с помощью вот этих обвинений просто устранить своего соперника, потому что люди идут к нему, а не к вам. Они сказали, считай как хочешь, что твоя обязанность выполнить пожелания нас, Синдриона, как представителей власти именно синагоги, потому что он совершил религиозное преступление. Мы как священники, это все подтверждаем. Ты же не знаешь наш закон? он себя сделал Богом, а раз он себя сделал Богом, то по законам иудаизма он вообще может всё что угодно сказать вот сегодня не сказал, там идите против императора а завтра скажет, и его к