— Спасибо и на этом, — ведущая учтиво улыбнулась. — А про молодость поведаете?
— Я не хочу пока вдаваться в подробности, просто скажу, что это связано с необъяснимыми чувствами, которые мне довелось испытать, — нахмурившись, уклончиво ответил мужчина, на что девушка коротко кивнула, вновь заглянув в блокнот.
— Хорошо, тогда с вашего позволения я задам вам другой вопрос, который заставляет мое сердце колотиться. Думаю, и сердца зрителей заставит. — Руслан сделал неопределенный жест рукой, а ведущая шумно выдохнула. — Во сколько лет вы первый раз убили? кто это был? что вы чувствовали?
Мужчина хмыкнул, изогнув правую бровь. Его лицо исказилось в оскале, из-за чего Тина почувствовала себя неловко, боязно. Она распрямила юбку платья, разорвав зрительный контакт, и невольно привлекла взгляд наемника к своим коленям, так и не сумев скрыть очередную волну волнения, смущения.
У брюнетки были красивые ноги, с тонкими щиколотками, чертовски сексуально смотревшиеся в туфлях на высоком каблуке. Было бы интересно посмотреть на нее только в них. Сейчас. Распатланную. Взмокшую. Горящую желанием. Да, ему определенно нравились фантазии в таком ключе, только он не за этим сюда приехал. Жаль. Очень жаль.
— В восемь или девять, точно не помню. Это был мальчишка, старше меня на года два, а может три. Он повел себя недостойно, и я проучил его. На одном из уроков вогнал ручку в его горло, да так, что задел сонную артерию. Его не смогли спасти, а я почувствовал удовлетворение. Мне не было его жаль. Мне не было страшно, мерзко. Я даже не чувствовал какого-то угрызения совести. Он давно мне не нравился. Вечно задирал Арчи, а я лелеял план по его уничтожению, — совершенно спокойно ответил Руслан, внимательно отслеживая реакцию девушки, которая побелела от его слов.
— И вы не корили себя за это? А делали ли вы что-то, после чего корили себя?
— Нет, не корил. Мне было хорошо. Я бы даже сказал, приятно, — проговорил мужчина, после чего задумался на несколько секунд. — А вот корить… Да, я корил себя за жестокое, даже не так, бесчеловечное убийство изнасилованной мной же, да и не только мной, девушки.
Руслан отвел взгляд в сторону и помассировал двумя пальцами переносицу, после чего снова бросил взгляд на брюнетку, которая нервно теребила в пальцах ручку.
Странно. Она так боится его. Ей так неудобно в его обществе. Но она продолжает выполнять свою работу. Старается скрыть свои эмоции, которые он с легкостью читает. Даже пытается выдавить из себя улыбку. Забавно. А ведь он даже смягчается от этого. Агрессия улетучивается, что довольно необычно. Непривычно.
И мысли лезут в голову. Разные. Ненужные. Но лезут. Скребут черепную коробку. Паршиво. В глаза снова бросается улыбка, вот только она уже не принадлежит Тине, накладывается на образ в голове. Светлые, спутанные волосы на подушке. Еще влажные. Манящие. Искрящиеся глаза. Обнаженное, идеальное тело на черных простынях. Реальность? Нет. Обман.
— Что заставило вас убить ее? — слова даются с трудом, но она проталкивает их, игнорирует ком в горле, и боится. Боится того, что видит, что перед ней открылась.
— Она была не в том месте, не в то время. А мы были молоды. Пьяны. Да еще под чем-то. Гадство. Сопляки, возомнившие себя невесть кем и получившие вследствие по заслугам. Но у меня нет желания прокручивать это в голове. Следующий вопрос, — грубо отрезал мужчина.
— Хорошо. А что насчет страха? Был ли момент в вашей жизни, когда вы очень сильно чего-то боялись? — немного нахмурившись, вопросила Тина, положив ногу на ногу.
— Нет. Никогда и ничего. Страх — это слабость. Непозволительная роскошь. И в моей жизни он отсутствует, — процедил мужчина, а девушка едва ли могла уловить такую резкую смену его настроения, что пугало ее не на шутку.
— Думаю, мы могли бы перевести тему в более лояльное русло, если не возражаете?
— Не стану возражать.
— Руслан, а кто для вас Арчибальд? Я помню, что он является самым дорогим человеком для вас, и думаю, что зрителям очень бы хотелось услышать о нем немного больше, чем они знают, — вновь надев доброжелательную улыбку, произнесла ведущая.
— Самым дорогим? Нет. Он бесценен для меня. Неповторим. Незаменим. Кажется, у вас это называется семьей? Когда испытываешь такое странное чувство привязанности, тепла. Даже если он творит что-то омерзительное, ты готов выгораживать его. Глотки рвать, защищать. Ты не помнишь свою жизнь без этого человека. И ты готов ее отдать за него, — ответил мужчина, а его лица коснулась задумчивая улыбка.
— Что вы в нем цените? И не могли бы вы рассказать о самых запоминающихся моментах с ним? — поймав волну одобрения за хвост, стала допрашиваться Тина, отмечая, как наемник покачал головой, не переставая улыбаться.
— Ценю…Он словно брат мне. А за что ценят братьев? Верность, поддержка, ощущение дома. Черт. Да я просто ценю в нем его. А вот моменты. — Руслан провел пальцами по подбородку, а девушка жадно проследила за этим жестом, в ожидании ответа. — Их было бесчисленное множество. Но назову один. Он хотел пожертвовать собой ради девушки, к которой я испытывал совершенно несвойственные мне чувства. Он хотел подставиться, зная, что ему грозит это лишением места наследника. Но я не дал ему этого сделать. И мне пришлось убить ее. Здесь пепельницы есть? — сразу же изменившись, отстранившись, вопросил мужчина, и девушка коротко кивнула, попросив принести пепельницу, тут же задав другой вопрос, который, как она думала, мог бы увести Руслан от ненужных сейчас размышлений.
— Вы можете рассказать о первой встрече с Арчи? Что вы сказали друг другу, что подумали?
— Я был маленьким. Очень маленьким. Смутно помню. А вот приветствие у нас было странным. Мы прищуренно, придирчиво изучали друг друга, а потом нас развели в разные комнаты. Я даже не помню, что подумал в тот момент, но тогда он мне не особо понравился. Такой щупленький, сморщенный, совсем не тот Арчи, который сейчас.
— А теперь позволь задать деликатный вопрос, — бегло пробежавшись взглядом по записям в блокноте, произнесла девушка.
— Позволяю, — пропустив дым через ноздри, ухмыльнувшись отмеченному смущению, чему свидетельствовал легкий румянец, появившийся на щеках девушки, проговорил Руслан.
— Не секрет, что вы любите групповой секс. И что вы ни с кем не делите свою фаворитку. Почти ни с кем. Так что же вы чувствуете, когда делите Нелли с Арчи? — попытавшись взять свое смущение под контроль, произнесла Тина, чувствуя, будто плавится под пристальным взглядом мужчины, с колдовской ухмылкой на губах.
— Вам, правда, это интересно? — словно испытывая, Руслан наклонился вперед, ближе приближаясь к брюнетке, которая даже не шелохнулась, выдерживая его близость, заставляя его едва ли не ликовать от этой маленькой борьбы между ними.
— Очень, — протянула девушка, расплываясь в искусной улыбке.
— Что ж, мне очень нравится трахать Нелли на пару с Арчи. Чувствовать ее страх. Успокаивать своими касаниями, пока я имею ее в рот, а Арчи оприходует ее зад. Потом менять позу, ощущать ее дрожь, в то время как лезвие кинжала скользит по безупречной коже, но не режет, лишь касается, потому что я запрещаю. Я контролирую. И она подчиняется. Беспрекословно подчиняется любой моей прихоти. Это превосходно. Я чувствую несоизмеримый кайф в такие моменты. Что-то еще о моей интимной жизни вас интересует? — затушив сигарету об пепельницу, словно искушая, вопросил Руслан, и Тина приняла эту игру.
Девушка откинулась на спинку кресла, немного двинувшись бедрами вперед так, чтобы юбка задралась слегка выше, оголяя ее ноги, которые продолжали будоражить фантазию мужчины. На что наемник облокотился на спинку своего кресла, рисуя все более развратные картины в своем сознании. Что ж, сексуальный подтекст тут был. И оба его чувствовали. Отвечали. Разряжая тем самым атмосферу. Вот только если для Руслана это была своего рода игра, то Тина преследовала совсем другие цели. Ведь ей предстояло задать ряд вопросов, которые наверняка не понравятся наемнику и лучше ему быть в хорошем расположении духа, чем хмурым и рассерженным как до этого, иначе ничего динамичного добиться у нее не получится. Поэтому пока она поиграет с огнем, главное, не обжечься, иначе он спалит ее дотла. В этом она ни на грамм не сомневалась.