Шабат, как вы знаете, хранил еврейский народ. Как это понимать? По-разному. Прежде всего, его лучше проводить в общине. Что это за Суббота, если тебе некому сказать: «Шабат шалом!», - если твоим детям не с кем поиграть в дозволенные в Субботу игры! Если отвлечься от запрета на пользование автомобилем в Шабат, то можно понять евреев диаспоры, которые в Субботу едут в синагогу, чтобы быть среди своих. А там, где в Шабат собираются евреи, они начинают толковать о Субботе.
В этом часть «наслаждения Субботой» - то, что называется онег Шабат. Известно ли вам, что здесь, на Земле Изралия, в нерелигиозных сионистских кибуцах и поселениях, еще до провозглашения государства существовала традиция рассказывать по субботам агадот? В разных местах, где только можно было собраться евреям, соблюдающим и не соблюдающим традиции. Раввины и просто начитанные люди рассыпали перед ними перлы еврейской Агады. Вот вам искусство, дозволенное в Шабат!
З. К. А вот Бялик в своей статье «Ѓалаха и Агада» назвал, разумеется, вслед за мудрецами Талмуда, жемчужной россыпью Ѓалаху, Агаду же назвал... бижутерией. Кстати, как раз Бялик заложил в Тель-Авиве традицию «светского онег Шабат», где перед жителями первого в стране еврейского города выступали раввины и ученые со всего мира.
А. Ш. Я вам расскажу об одном ученом еврее, Йеѓуде Койфмане, прозванном Эвен Шмуэль, большом знатоке еврейских текстов, авторе многих книг, который, в частности, перевел на иврит «Морэ невухим» Рамбама и «Сефер ѓа-кузари» Йеѓуды ѓа-Леви. Бялик долго уговаривал его выступить на онег Шабат, но Койфман, хоть и был мапайником и доктором всяческих наук, хоть и занимался политикой, а в дальнейшем стал министром просвещения, все отказывался - мол, неловко мне выступать в Субботу перед аудиторией, которая курит. Уважение к Шабату не позволяло ему участвовать в публичном нарушении традиции. Бялик предложил следующий выход из затруднительной ситуации: пусть уважаемый ученый чуток потерпит, и если после трех лекций в публике кто-нибудь закурит, он, Койфман, вправе прекратить свое выступление. Однако уже на третьей лекции никто закурить не посмел.
З. К. Что ж, Бялик был умным человеком, а этот эпизод лишний раз доказывает, что еврею есть чем заняться в Шабат, даже если Пушкин, Достоевский и иже с ними останутся дожидаться будней. Не обязательно точить лясы и не обязательно сидеть за прялкой.
А. Ш. Вот-вот. Всю неделю каждый занят своим делом, а в Шабат собираются вместе, беседуют, поют особые песни.
З. К. Получается, что пресловутые израильские «кумзицы», первоначально кибуцные посиделки, где люди собираются семьями и поют хором популярные песни, выросли из Субботней традиции?
А. Ш. Ну конечно! Например, лидер социалистического движения ѓа-шомер ѓа-цаир во времена мандата, один из основателей кибуца Мерхавия, Меир Яари был потомком знаменитого ребе Элимелеха из Лежайска, одного из легендарных хасидских цадиков. Ясно, что его домашняя хасидская традиция в преображенном виде воплотилась в практике кибуцной жизни.
И наоборот, знавал я одного хабадника, который проникновеннейшим голосом распевал за субботним столом: «Не боюсь я никого, кроме Бога одного», - пока какая-то женщина не заметила вскользь: «Да ведь это почти Пушкин! “Не боишься никого, кроме Бога одного!”». Бедняга так и поперхнулся - он-то был уверен, что это истинно еврейская мелодияс благочестивыми словами...
Я тут вспомнил еще один случай с Бяликом. В двадцать восьмом году в ишуве была создана футбольная федерация и стали проводить матчи между командами. Днем для игр, выбрали, конечно, Субботу. Узнав об этом, Бялик написал возмущенное письмо: как это так - евреи оскверняют святой день?! Я сам видел факсимиле этого письма за подписью поэта.
Эти примеры показывают, что когда-то в нашей стране не требовалось быть ортодоксальным евреем, чтобы понимать, что такое Шабат, и чтить Субботу. Я говорю о людях, которые не соблюдали заповеди.
З. К. А что вы можете сказать о характере нашего государства?
А. Ш. Это государство, которое все быстрее и быстрее превращается в нееврейское, стремительно проходит процесс ассимиляции, копируя все худшее, что предлагает Америка. Люди, приезжающие сюда, в большинстве своем не совершают «восхождение» - это беженцы, ищущие лучшего места и вынужденные ехать в Израиль, поскольку другие страны их не принимают. Трудно сказать, что будет с Израилем, если процессу его секуляризации и ассимиляции не будет положен предел.