При мысли о Свон Регина содрогается в мгновенном экстазе. Она знает, что не должна хотеть убийцу, что может стать внеочередной жертвой, но все это никак не мешает ей представлять, как Свон берет ее прямо там, на полу камеры. Регина до крови закусывает губу, не в силах унять дрожь в коленях, и прерывисто вздыхает. Нужно снова принять лекарство. Никогда еще последние дни перед циклом не бывали столь обременительными.
Следующее свидание назначено на послезавтра, и свободный день Регина проводит в баре, надеясь подцепить хоть какого-нибудь альфу. Ей кажется, что после хорошего секса все наладится, голова вновь прояснится, и интервью пройдет без отвлекающих моментов. Регина не уверена, что хотеть Эмму Свон – хорошая идея, но хочет ее даже в тот момент, когда Киллиан Джонс, бармен-альфа, оценивающе посматривает в сторону постоянной клиентки.
– Привет, красотка, – шепчет он ей интимно, ставя на стойку ярко-желтый коктейль. – Это тебе от меня.
Он флиртует со всеми, и Регина к этому давно привыкла, однако сегодня моментально представляет себе ночь с ним. Надо признать, это достаточно возбуждающе, и неважно даже, что его запах – запах морской соли, а это весьма далеко от любого цветочного. Регина удивляется своей неразборчивости – в период цикла обостряется желание именно родственных запахов, – но тут же забывает обо всем, когда понимает, что вместо Киллиана видит на себе Эмму Свон. В своих мечтах она трогает ее волосы – распускает отвратительный пучок и зарывается в них ладонями и пальцами.
Внизу живота проносится сладкий спазм, Регина ахает и, вскочив, бросается в туалет, чтобы там, в тишине кабинки, убедиться: началось. На несколько дней раньше. Такого с ней никогда не случалось – ни разу с момента, как цикл вошел в норму, а произошло это пятнадцать лет назад. Дрожащими пальцами Регина вытягивает из сумочки тампон и заталкивает его в себя. Это специальный тампон, пропитанный успокаивающей мазью, призванной помочь омегам держаться в течение дня. В первые секунды действительно становится легче, в голове проясняется, жар, тревожащий пах, отступает. Облегчение настолько велико, что Регина отправляется домой, забыв и про коктейль, и про то, что собиралась найти себе кого-нибудь. До самого утра она спит почти спокойно, а утром, приняв душ и поставив новый тампон, решительно направляется в тюрьму.
Она думает, что теперь все пойдет как надо.
Охранник узнает ее и вежливо интересуется о продвижении дел. Регина пожимает плечами, не особо распространяясь.
– Говорят, Спенсер разрешил вам заглянуть в камеру к Свон, – говорит охранник, пока они едут на лифте.
– Да, – коротко отзывается Регина.
Коротко – потому что ее снова пронизывает сверху донизу жаркая волна, толчками рвущаяся наружу. Она шумно вздыхает и сцепляет зубы. Это просто интервью. Она зайдет и выйдет и опять будет задавать свои вопросы через стекло – если Свон, конечно, не соизволит сегодня ответить на них.
Охранник доводит Регину до камеры, но на этот раз не оставляет ее одну, а достает из кармана карточку и прикладывает ее к прямоугольнику на стене рядом со стеклом. Красная лампочка сменяется зеленой – и дверь, до того слитая со стеной, бесшумно отодвигается, открывая темный проем. Регина невольно приглаживает волосы ладонью. И делает робкий шаг внутрь.
– Тревожная кнопка справа от двери, – едва слышит она голос охранника до того, как дверь закрывается. Мелькает быстрая тревожная мысль о том, где же Свон, но она тут же исчезает, когда включается тусклый верхний свет, не призванный, однако, полностью осветить камеру. Рот Регины мгновенно пересыхает, зато она обильно увлажняется снизу, и никакой тампон уже не помогает.
Свон сидит на стуле возле дальней стены, руки ее сложены за спиной. Белые волосы по-прежнему стянуты в пучок, ни одной пряди не выбивается из него. Его совершенство заставляет Регину нервничать, и она сердито одергивает себя: в самом деле, какая ей разница до того, какую прическу предпочитает заключенная?
Она специально опускает взгляд ниже, фиксирует черную форму, благодаря которой Свон почти сливается с темнотой, затаившейся в углах, куда плохо проникает электрический свет. Свон всегда была в черном, но только сейчас Регина наконец это осознает. Она втягивает в себя воздух и разочарованно понимает, что ничего не чувствует. Но чего она ждала? Что ради нее отключат систему?
– Чувствуй себя, как дома, – говорит Свон. – Прости, не могу подать руки: они решили, что будет лучше, если я не встану со стула.
Губами она смеется, а глазами пожирает Регину, и этот взгляд сводит с ума, и заставляет хотеть вещей, о которых нельзя даже думать. Регина переступает с ноги на ногу, выдыхает и, чуть поколебавшись, возвращает Свон взгляд не меньшей силы. От этого Свон темнеет лицом и слегка подается вперед, но «липкий» стул, невидимыми крючками цепляющийся за форму, заставляет ее принять первоначальную позу. Регина вызывающе усмехается, чувствуя небольшую, но все же власть.
В их обществе женщине давно не зазорно иметь в партнерах женщину – эволюция совершила виток и позволила им даже беременеть друг от друга, правда, при соблюдении некоторых условий, – однако Регина всегда предпочитала мужчин. А может быть, никто из женщин не проявлял должной настойчивости при знакомстве с ней. Не так уж настойчива и Свон, если учесть обстоятельства, и все же…
Обострившимся чутьем Регина ловит, словно впервые: Свон тоже хочет ее. Возможно, с момента первой встречи. Или…
Внезапное осознание шлепает по затылку жесткой ладонью.
Многие хотели брать у нее интервью. Но Свон согласилась только на Регину. Почему?
Вместо того, чтобы задать нужный вопрос, Регина суетливо принимается рассматривать камеру. Ничего особенного: кровать с тонким матрасом, накрытая не менее тонким одеялом, стол возле стены, лампа на нем, стул, на котором сидит Свон. Окон нет, дверь слилась со стеной и совершенно не видна.
– В туалет вас выводят? – задает глупый вопрос Регина, когда понимает, что не видит унитаза.
– Ты же не видишь здесь гор дерьма, – усмехается Свон, сидящая неестественно прямо. – У нас еще и прогулки есть.
Ее глаза лихорадочно блестят. Регина думает, что видела такой блеск только у альф, загоняющих партнера. Пару раз она была с таким партнером. Но Свон не альфа, так ведь?
– Кто же вы, мисс Свон? – хрипло спрашивает Регина, больше всего на свете желающая прямо сейчас внутри себя что-нибудь поживее тампона. – Альфа? Бета? Омега?
Свон облизывает губы, и это ее движение отправляет Регину куда-то на грань оргазма.
– Кем ты хочешь, чтобы я была для тебя?
Глупо надеяться, что микрофоны и видеоглазки отключены: Спенсер наверняка наблюдает за ними, ведь ему нужно будет в случае чего принимать меры. Однако Регина надеется, потому что в противном случае ее больше сюда не пустят. А она уже хочет вернуться, еще даже не уйдя.
– Вас хорошо кормят? – Регина игнорирует предыдущий вопрос Свон: с трудом, потому что нижнее белье можно выжимать. Отвратительно восхитительная реакция, лишаться которой не хочется совершенно. В висках и в паху пульсирует кровь, Регина буквально ощущает, как она бежит по венам: горячая, стремительная, разносит по телу предельное возбуждение. Хочется забыть обо всем и поддаться моменту.
Свон не двигается. И ничего не говорит. Ее лицо кажется бесстрастным, и только глаза продолжают оставаться тлеющими угольками в сумраке камеры. Регина в который раз надеется, что ей удастся уловить хоть какой-нибудь запах, но даже так тело ее дрожит в предвкушении, посылая импульсы, которые становится все труднее игнорировать. Регина совершает ошибку, раз за разом возвращаясь сюда в таком состоянии, но ее тянет, будто магнитом, и скоро будет очень сложно маскировать все это заботой о читателях.