Почему вы так надолго отложили писательство? Я полагаю, тому было несколько причин?
Да, я пил. А если не пил, то бродяжил по городам, по мерзким работам. Ни в чем не видел никакого смысла — у меня до сих пор с этим проблема. Я жил довольно самоубийственно, полудурочно, знакомился с трудными и чокнутыми женщинами. Что-то потом стало материалом для моей писанины. Ну то есть — я пил. В больнице, в благотворительной палате, у меня случилась эдакая сцена смерти. Кровь хлестала изо рта и задницы, но я не подох. Вышел и еще немного попил. Иногда, если тебе плевать, сдохнешь ты или нет, жить — трудная работа. Потом — два с половиной года письмоношей и одиннадцать с половиной лет сортировщиком; вкуса к жизни тоже не добавило. В пятьдесят лет — это двадцать лет назад — я бросил работу и решил стать профессиональным писателем, который за свои каракули получает деньги. Я прикинул: либо так, либо на помойку. Мне повезло. И до сих пор везет.
Из архива
Линды Буковски
Расскажите немного о своей дружбе с Джоном Фанте — вы любите его книги и подружились с ним…
По молодости я все дни просиживал в библиотеках, а ночи — в барах. Читал, читал, читал. Потом читать стало нечего. Я снова и снова стаскивал книги с полок. Меня хватало на несколько строк, я видел фальшь и ставил их на место. Сущий кошмар. Там ничего не говорилось о жизни, по крайней мере о моей, об улицах и о людях, которых я видел на этих улицах, о том, что им приходится делать и чем они становятся. А однажды я случайно вытащил книгу какого-то Фанте. И строчки прыгнули на меня. Пламя. Никакой чепухи. Но я об этом Фанте никогда не слышал, никто о нем не говорил. Он просто был. В этой книге. Называлась она «Спроси у праха». Название мне не понравилось, но слова в ней были просты, честны и полны страсти. Блядский род, подумал я, а ведь этот человек умеет писать! В общем, я прочел все его книги, которые смог раздобыть, и понял, что на земле еще остались волшебные люди. Лишь несколько десятков лет спустя где-то в своей писанине я упомянул Фанте. А печатается не все, что я пишу, но все отправляется Джону Мартину в «Блэк спэрроу пресс», и он меня как-то спросил, по-моему по телефону: «Ты все время говоришь о каком-то Фанте. Такой писатель на самом деле есть?» Я ответил, что да и что хорошо бы Мартину его почитать.
Вскоре Мартин опять появился — очень возбужденный. «Фанте велик, велик! Поверить не могу! Я буду переиздавать его работы!» И в «Блэк спэрроу» пошли книги Фанте. Он тогда еще был жив. Жена предложила мне его навестить, раз он для меня такой герой. Он лежал в больнице, при смерти, слепой, ампутированный — диабет. Мы ходили к нему в больницу, а один раз домой, когда его ненадолго выписали. Он был такой маленький бульдог — храбрый по самой природе своей. Но он угасал. Однако и в таком состоянии он писал книгу — диктовал жене. Книга вышла потом в «Блэк спэрроу». Писателем он оставался до конца. Даже рассказал мне замысел следующего романа: о бейсболистке, которая вышла в большие лиги. «Давайте, Джон, пишите», — сказал я. Но вскоре все закончилось…
Вы знаете что-нибудь об этом фильме, который снимается по одной из его книг, — это ведь «Бандини» экранизируют?[140]
Насчет кино я не уверен. По-моему, штук пять его книг экранизируются. Странный поворот. Он работал в Голливуде, знаете. Голливуд его и сожрал. Там и прекратилось его остальное писательство. Я у него спросил: «За каким чертом вы вообще пошли в Голливуд, в эту гнойную яму?» А он ответил: «Мне Менкен сказал: ступай и завоюй их». Сукин сын этот Менкен. Отправил Фанте в ад. Г. Л. напечатал много его рассказов в старом «Америкэн меркьюри». Фанте и с Фолкнером там познакомился. Фолкнер заходил к нему в коттедж утром трезвый, а вечером выходил в стельку пьяный. Приходилось сливать его в такси.
Мы слышали, что вас тронул фильм Домишка Деруддера «Безумная любовь», снятый по вашим книгам. Что вы думаете об этом фильме?
140