— Совесть нечиста?
— А ты думаешь у нас здесь преступное болото? Что любой может в него погрязнуть? Нет. Если я кого вызываю, значит, новости плохие. Она пока будет слушать мои пояснения, уже три раза в обморок грохнется. Я своих односельчан берегу.
— Похвально.
Сергей ему верил. По Ярославу было видно, что он ответственно относится не только к своей работе, но и с любовью к людям. Участковый по призванию не только должен раскрыть по горячим следам произошедшее неприятное событие, но и предотвращать преступления, смотреть за порядком, вовремя распознать беду, когда её ещё не видно, но туман-предвестник уже опускается.
Женщина встретила их и впустила в дом, они устроились в огромной гостиной. Сергея трудно было удивить размерами дома и богатой обстановкой. Валерия — бывшая жена — долго приучала его к роскоши и это ей удалось. Она покупала всякие мелочи, которые по стоимости уступали однокомнатной квартире в центре города, заставляла ими дом. Она покупала украшения, которые не уступали однокомнатной квартире. Она украшала со вкусом, пользуясь интернетом и подписками на всяких дизайнеров, как библией. Она обожала блеск и шик. Но дом Белозёрова превзошел все ожидания.
Помимо всяких картин, которым место в Эрмитаже, стены украшали семейные фотографии.
— Виктор Иванович увлекался фотографиями, — пояснила Татьяна, заметив интерес Сергея. И пояснила — это Марьяна. А это та самая девочка. Он усыновил её. — Она на секунду задумалась — да, два года назад.
Среди, как казалось Сергею, безделушек, на полочках тоже стояли рамки с маленькими фотографиями. Он обратил внимание, что детских фото не было. Сергей с трудом отыскал снимок самого хозяина дома. Видимо, у него все крутилось вокруг дочерей.
По старому человеку легко определить, какая жизнь им прожита. Радостная или печальная, безоблачная или тяжелая, хитрая или наивная.
Морщины на лице — это открытая книга на родном языке. Виктор Иванович прожил тяжелую жизнь. На фото он хмурился, искры в глазах давно угасли, что-то давило на него изнутри, висело камнем.
Как бы уберечь себя от подобной жизни? Что это? Проблемы в бизнесе? Недопонимание с дочерью? Разногласия с сыном?
— А есть завещание?
— Не знаю. У него была куча юристов, адвокатов и нотариусов.
— Где же сейчас Марьяна? — он аккуратно взял рамочку с фотографией и присмотрелся к лицу женщины. Ничего общего с Ритой, хоть она ей тётя.
— Она опять пропала — ответила домработница.
— Что значит пропала? — уточнил Сергей, аккуратно возвращая рамку на место.
— Как всегда. О ней ничего не слышно несколько дней.
— Она здесь давно не жила — напомнил участковый. — Она оформляет опеку.
— А о сыне Виктора Ивановича вы что-то знаете?
— Нет.
Ответ прозвучал настолько быстро и резко, что оба мужчины заподозрили обман. Сергей ничего не успел сказать, Ярослав взял «допрос» в свои руки:
— Ты подумай, вспомни. Важно очень. Их уже нет в живых, а тайны нужно открывать.
Женщина недолго обдумывала, глазки бегали из стороны в сторону, в чем-то ей было стыдно признаться, но требовательный взгляд Митронина расставил все по своим местам. Она заговорила:
— Однажды я услышала. Вы не думайте, я не подслушивала… случайно все вышло.
Она говорила, а Сергей понимал, что тайны прошлого — это прогнившее дерево в тайге, и не рассыпается оно в труху, потому что обросло зеленым мхом.
Вот это замес. Наикрутейшая каша, в жизнь не расхлебаешь.
Во всяком случае, Сергей не был уверен в своих силах, чтобы разобраться с полученной информацией.
Нужно разыскать Марианну Белозёрову. Пока только на неё надежда. Только она может пролить свет на это дело. Только она может раскрыть тайну сильной ссоры отца и сына.
Сергей понимал, что возвращается к Рите с пустыми руками, не продвинувшись в главном вопросе ни на миллиметр. Про отца он узнал в полном счете — ничего. Ноль. Потратил время, обнадежил себя, обманул Риту. А новостей хороших не принес.
Если бы он знал, что с Ритой случится беда, никогда бы её не оставил одну.
Выстрел оказался настолько болезненным, что она упала. Ноги сами собой подкосились, и она сползла по стене. Он разорвал барабанные перепонки. Киллер попал в голову или мозг сам собой взорвался? Было темно и зябко и слышно вой от боли.
— Рита, — услышала она женский голос из-под толщи песка. Где же она? — Рита, очнитесь.
Слой песка уменьшался, и звуки становились четче. Кто-то выл, как раненный волк, ругался, громыхал матами. Кто-то совсем близко застонал. Это она сама стонет. Женский голос повторял: