— Рита, я тебя прошу, в следующий раз будь осторожна.
— В следующий раз?
— Илья Кириллович в двух словах рассказал, что было с тобой, пока меня не было. Я тебя прошу, в следующее своё расследование будь осторожна. Я же переживаю за тебя. Извини, если иногда мои переживания звучат слишком резко.
— Не иногда, а всегда.
— Ты ведь всё равно не оставишь эту работу.
— Не знаю. Может оставлю.
— Ага — не поверил он. — И будешь сидеть дома и смотреть сериалы.
— Только не это.
Он развернул её к себе.
— Я тоже тебя люблю.
Прижал и поцеловал.
Поцелуй длился долго, надежды возродились. Чудо выздоровления души от недуга обиды. А поцелуй — лекарство.
После ареста Губарева и Зинаиды Васильевны, прошло несколько дней. Тоня не видела Максима Анатольевича. В министерстве поговаривали, что он больше не появится. В этом Тоня не сомневалась. Николай Николаевич вернулся на свою должность, а на должности Губарева и Зинаиды Васильевны открыли вакансии. Сегодня утром она узнала, что и должность Богатырёва тоже открыта. Что-то ей подсказывало, что они больше никогда не встретятся. Как он там сказал? «Я не тот человек, с которым тебе будет хорошо».
Мужа Тоня не видела с того прекрасного вечера, когда Максим Анатольевич провел с ним воспитание. Если честно, даже не скучала. Но иногда беспокоилась — ничто её не учит.
Когда в дверь позвонили, и она взглянула в глазок, то забеспокоилась в стократной силе. Но муж не дал ей возможность грохнуться в обморок от страха, заговорил:
— Тоня, это я Петя. Открой, пожалуйста.
Голос показался настолько нежным, что Тоня перестала дышать. Обман виделся во всем, даже в интонации. Особенно в интонации мужа. Она была уверенна, что он пришел мстить за неудавшееся воспитание. Но Тоня быстро прогнала страх. В одно мгновение она решила, что будет сопротивляться. Если раньше ей казалось, что стыдно кричать, когда тебя избивает самый близкий человек, то сейчас она решила, что стыдно молчать. В первую очередь перед Максимом Анатольевичем.
Она приободрилась, собрала всю силу воли, хотя раньше считала, что этим качеством была обделена ещё при рождении, но решения встретить мужа не кулаками, так когтями, растворилось, когда он сказал:
— Я трезвый. Честно. Как стеклышко. Я у мамы жил. Она мне не давала. Ты же её знаешь.
Тоня свекровь знала, поэтому открыла. Одет муж был прилично, но помятое лицо все портило. В квартиру он не входил, порог не переступал, чему Тоня была неимоверно рада и удивлена одновременно. Спросила:
— Ты ключи потерял?
— Нет. У меня их забрали.
— Кто?
— Твой друг. Привет, Тонечка. А давай подадим заявление на развод?
— Ты и я? — удивилась Тоня.
— Конечно. Сможешь?
— Конечно… давай…
— Тогда пойдем.
— Вместе? — она как будто потеряла дар мышления, ничего не понимала.
— Нет, конечно, я пойду сам… и ты сама… я тебя там подожду.
Петя был трезв, как стеклышко, чем сильно удивил. Неужели, чтобы вылечить его от алкоголизма, нужно было вывернуть руку в другую сторону. Взаимосвязь сомнительна. Но что-то подействовало на него отрезвляюще. Тоня не могла понять то ли ей прыгать от радости, что наконец получит развод, то ли рыдать от горя, что раньше не догадалась треснуть мужа в порыве его агрессии.
Когда Самойлов ушел, Тоня попыталась разобраться в себе. Она не могла поверить, что только что все произошло наяву. Она не спит. Или спит. Выяснять это она не собиралась. Пусть будет сон, но он прекрасен. Пусть во сне, но их разведут.
Она быстро собралась и помчалась в ЗАГС. Долгожданная процедура не заняла много времени.
Не сказать, что она была счастлива, выйдя из кабинета, но какое-то облегчение почувствовала. Как будто она долгое время была под водой и задерживала дыхание. А всплыть на поверхность не могла, что-то тяжелое и огромное тянуло её ко дну. И ей оставалось только всматриваться к лучам солнца через холодную воду, но было это бестолково и леденяще. А солнце все отдалялось, и если быть совсем конкретной, то это Тоня уходила на глубину.
Он не дал ей время на раздумья, быстро попрощался и пошел по улице, но оглянулся и попросил:
— Тонечка, ты только дружку своему больше на меня не жалуйся. А то мне у них не понравилось.
— У кого у них? Ты же говорил, у мамы жил.
— Даже не знаю, у кого лучше.
— Так где ты был?
Пётр оставил вопрос без ответа, быстро зашагал прочь.
— Стой. Стой, я тебе говорю. Петя!
— Всё, я тебе больше не муж — на ходу крикнул он. — И нечего мной командовать. Прощай.
Через десять минут он звонил по телефону, и когда ему ответили, он проговорил: