Она говорила со мной как с капризным ребёнком. Скорее всего, такой она меня и считает. Отлично. Я швырнула стакан с соком об стену и опять разрыдалась.
— Я хочу сама выбрать себе комнату, — немного заикаясь, пробормотала я.
— Кристина, ты не одна в больнице. Здесь есть другие пациентки и…
— Ты же обещала выполнять все мои просьбы в пределах разумного? Я вынашиваю твоих детей, а ты не можешь мне даже комнату выделить ту, что я хочу.
Ева глубоко вздохнула и вышла в коридор, жестом пригласив меня следовать за ней.
— Запертые комнаты заняты. Можешь выбрать любую свободную.
— Третий этаж — слишком высоко для меня. Скоро вырастит живот и мне станет тяжело подниматься по лестнице.
Она с лёгким раздражением посмотрела на меня, но спорить не стала — развернулась и направилась к лестнице.
Я придирчиво осматривала одну палату за другой, заходила в ванную комнату, залезала в шкафы, выглядывала в окна. Замысловатая архитектура замка делала каждую спальню уникальной и только одна была достаточно близко от забора. И эта комната была заперта. Жаль, снизу расстояние от окон до свободы мне казалось не таким большим.
— Мне нужна эта палата, — я указала пальцем на запертую дверь.
— Я же сказала — выбирай из свободных.
— Вы там принцессу датскую, что ли, держите? Видишь, — я вернулась в предыдущую палату и подошла к окну, Ева последовала за мной. — Эта комната имеет выступ, а значит, в окна будет попадать больше света и воздуха. Да и площадь у неё должна быть больше, чем у остальных.
— Иди к себе.
— Что?
— Иди к себе, я сказала, — злобно произнесла Ева и подтолкнула меня к выходу из палаты.
Увлеклась немного. Нужно было быть мягче. Или подождать. С другой стороны, мне нужна та комната. Очень. И я должна заставить Еву дать мне её.
***
— Она третий день ничего не ест, — прошептал охранник на ухо Еве во время её следующего приезда. — Только немного фруктов и воду.
— Кристин, ты не заболела, — она положила руку на мой лоб.
— Меня врач каждый день осматривает, — съязвила я.
Терпеть голод, будучи в положении, не так уж и просто, но мне пришлось. Не думаю, что я сильно навредила детям, но ничего умнее придумать не получилось.
— Почему ты не ешь?
— Я просила тебя перевести меня в другую комнату, ты отказала.
— И всё? Я же предлагала тебе выбрать любую.
— Я выбрала.
— Та комната занята.
— Чудно. Если для тебя неизвестная пациентка важнее меня и детей, то так тому и быть.
— Слушай сюда, девочка, — она больно схватила меня за локоть и заставила смотреть в свои горящие злостью глаза. — Если ты не будешь есть, я прикую тебя наручниками к кровати и буду кормить тебя насильно.
— Отличная идея. Только сначала уточни у моего врача, насколько полезна детям подобная жизнь их матери.
— Я их мать, не ты!
— Ты станешь их матерью только после их рождения, а с таким отношением боюсь, я не смогу доносить беременность.
Шантажировать Еву беременностью неприятно, но у меня просто нет выхода. Ей придётся сделать выбор — либо согласиться на мои условия, либо подвергнуть риску ещё не рождённых младенцев…
Ева вернулась через несколько часов в сопровождении двух накачанных парней и приказным тоном заявила:
— Собирай свои вещи.
На мгновение я испугалась — вдруг она действительно решила приковать меня к кровати и кормить через зонд? Но нет. Еве очень надоели мои заскоки, но она не хотела рисковать жизнью младенцев.
— Ешь, — она подтолкнула ко мне журнальный столик на колёсиках, заставленный блюдами на любой вкус, как только мы вошли в нужную мне палату.
Я не заставила просить себя дважды и тут же принялась поглощать крем-суп из белых грибов.
— Ева, а что с той девушкой?
— Какой?
— Той, что была в этой комнате до меня?
— Её перевели в другую комнату.
— Ясно. А почему я ни разу не видела других пациенток? Если не ошибаюсь, их сейчас как минимум десять, — я посчитала количество палат, в которые мне запретили входить.
После того, как Ева узнала о беременности, мне предоставили достаточно много свободы. За всё время только один раз запретили прогулку. Вернее, не запретили, а попросили перенести её на пару часов. При этом я ни разу не видела своих соседок. И не слышала их тоже. Судя по всему, скорая приезжала к главному входу, расположенному на торце здания, который невозможно было увидеть из окон палат.