— Ты не боишься, что Ева найдёт тебя? — Антон искренне расстроился, узнав о моём отъезде. — Я оставлю тебе охрану.
— Я устала бояться. И жить под присмотром двух амбалов тоже устала.
— Хорошо. Когда ты хочешь уехать?
— Как можно быстрее.
— Ладно. Я куплю тебе билет, — он сел за компьютер.
А я немного расстроилась. Если честно, мне приятно было чувствовать его заботу и влюблённость. Получать чашку горячего капучино и горячий круассан из ближайшей пекарни по утрам. Массаж ног по вечерам. Обедать с ним в уютных ресторанах по выходным. Гулять по набережной…
— Я буду скучать.
— Я тоже.
***
Две недели. Этого времени должно хватить Андрею, чтобы уладить бюрократические проволочки, связанные с госпитализацией Евы. Ровно столько времени Антон попросил меня подождать перед отъездом. Ну как попросил? Просто купил билет в СВ на ту дату, которую посчитал подходящей. Я не стала с ним спорить — Ева непредсказуема. От неё всего можно ожидать.
В назначенный день и час я заняла выкупленное для меня полностью купе и с лёгким сожалением смотрела на Антона. А он смотрел на меня. Наши последние две недели мы провели в гостиничном комплексе недалеко от Москвы. Много гуляли, несмотря на пронизывающий ветер, ужинали при свечах в ресторане и старались не говорить о скором расставании.
Я позволяла ему обнимать и целовать меня. Нет, не позволяла — сама стремилась к близости, наслаждаясь каждой секундой. Много раз он предлагал поехать со мной. Каждый раз я отказывалась. Он не спорил и не уговаривал, принимая моё решение как должное. А я с каждым днём сомневалась всё больше. И сегодня готова была сказать «да», но… Он не предложил. Что ж, оно и к лучшему.
Поезд тронулся, я ещё долго смотрела в окно. Сначала на Антона, потом на Москву. Не получилось у меня покорить столицу. И уснуть в поезде тоже не получалось. Около двух часов ночи я решила немного прогуляться, дошла до тамбура и задумалась, не заметив, как открылась дверь…
— Попалась! — Ева набросилась на меня и сжала руки вокруг моей шеи.
Не знаю, ждала ли она меня здесь часами или наша встреча не более чем случайное совпадение, но можно было не сомневаться — она хочет убить меня. Ей нечего терять. Любой суд признает её недееспособной. Любой адвокат добьётся принудительного лечения, вместо реального срока. А Андрей будет носить ей апельсины по выходным. Ей, а не мне!
От неожиданности я не сопротивлялась первые пару минут — просто вяло пыталась её оттолкнуть и разжать душащие меня руки. Но когда в глазах начало темнеть, а в голове возник образ Андрея с сеткой апельсинов, я разозлилась. На неё. На него. И в первую очередь на себя.
Лихорадочно озираясь вокруг в поисках хоть чего-то, я просто упала на пол. Ева сильнее меня, но она очень стройная. А я беременная и прилично набрала вес. Ей придётся либо разжать руки, либо упасть вслед за мной. Разжимать руки она явно не собралась…
В горизонтальном положении у меня появился шанс. Ева сверху, пытается устроиться поудобнее, игнорируя мой живот. Он ей мешает. Я попробовала перевернуться. Сначала стала крутить головой, заставляя её сосредоточиться на моей шее, потом резко перевернулась и со всей силы оттолкнула её ногами. Ева отлетела в сторону, ударившись головой, а я опять встала на ноги и дёрнула стоп-кран. Поезд резко затормозил, люди начали выходить из купе. Ева зарычала и снова набросилась на меня, предварительно воспользовавшись механизмом экстренного открывания дверей. Мы вместе вылетели из поезда.
Лес, темнота, пронизывающий холод. Другие пассажиры ещё не поняли, что случилось, и вряд ли успеют прийти мне на помощь. Я не успела закричать — Ева опять сжала мою шею. Руки судорожно скользят по мокрой земле, перебирая валяющиеся вокруг камни и мусор. Есть! В какой-то момент я наткнулась на тяжёлую ржавую балку, схватила её и ударила Еву по голове. Ещё и ещё! Я била её до тех пор, пока кто-то не оттащил навалившееся на меня тело. Звуки сирены и я теряю сознание.
— Она умерла, — узнаю голос Антона. — Теперь точно всё закончилось.
— Меня посадят? — безучастным голосом спрашиваю я.
— Нет. Это самооборона. Люди видели, как она тебя душила. Всё будет хорошо.
Эпилог
Тогда, в больнице мне очень хотелось поверить Антону. Просто родить своих двойняшек и жить обычной жизнью. Но так не бывает. За всё нужно платить. А за ошибки молодости втройне.
Любовь мужчин коротка. Антон сбежал от меня ещё до рождения детей. Даже не попрощался. Оставил записку на холодильнике, в которой было всего одно слово «прости». Ублюдок. Такой же, как и все. Куда только деваются их неземные чувства?