Трудно себе представить более непохожую на Анну женщину, чем Екатерина. Она не была ни скромной, ни набожной. Яркая и страстная, она, разумеется, уже успела утратить невинность. Потеряв мать в раннем возрасте, девушка воспитывалась бабкой, вдовствующей герцогиней Норфолкской, в Хоршеме, графство Суссекс. Дом был огромен и всегда полон людьми, многочисленные молодые родственники теснились в общих спальнях. То и дело мимолетные романтические свидания и полночные увеселения заканчивались общими любовными играми. Первый любовник появился у Екатерины в четырнадцатилетнем возрасте. Ее соблазнил Генри Мэнокс, учитель музыки, который по иронии судьбы набросился на девушку во время урока игры на верджинеле[7]. Позже Екатерина утверждала, что у них не было полового акта, а «по настоянию Мэнокса и под воздействием его льстивых слов я, совсем еще молодая девушка, позволила ему несколько раз коснуться потайных частей моего тела, что постыдно и для меня — за потворство, и для него — за настойчивость». Мэнокс тоже поклялся, что никогда не вступал с ней в «плотскую связь», хотя и признал, что пытался флиртовать с ней в маленькой ризнице за алтарем часовни в доме герцогини.
Когда семья переехала в Норфолк-Хаус в Лэмете, Екатерина встретилась с новым возлюбленным, Френсисом Дергемом. Вскоре они уже игриво называли друг друга «женушка» и «муженек». Дом, изобиловавший галереями, чуланами и прочими укромными уголками, был идеальным местом для любовных встреч.
— Екатерина с исчерпывающей ясностью описывала происходящее: «Френсис Дергем своей настойчивостью склонил меня к выполнению порочного умысла и сначала лег на мою постель в одежде, затем залез под одеяло и в конце концов лег со мной обнаженный и овладел мной, как мужчина овладевает женой. Он делал это множество раз, но я не могу сказать, сколько именно».
Дергем и его друг Эдвард Уолдгрейв нашли способ тайно проникать в комнату девушек по ночам. Они оставались там до рассвета со своими возлюбленными — Екатериной и Джоан Балмер. Дергем и Екатерина, согласно показаниям, «целовались и терлись животами, как два воробышка». Они обменивались любовными ласками, и в темноте то и дело раздавались «вздохи и сопение». Несмотря на свою молодость, Екатерина была достаточно опытна, чтобы знать, «как женщина может спознаться с мужчиной и не забеременеть, если сама того не захочет».
Эти эротические игры достигли определенного предела. Еще одна обитательница дома, Кэтрин Тилни, призналась впоследствии, что время от времени она присоединялась к Дергему и Екатерине в постели, дабы заниматься любовью втроем.
Хотя поведение Екатерины было широко известно, о нем перестали говорить, как только король обратил на девушку свое внимание. Для Генриха она являлась «стыдливой розой без единого шипа», «безупречным алмазом, воплощающим женственность», и он осыпал Екатерину дорогими подарками. Она легко могла стать просто очередной любовницей короля, но могущественное и честолюбивое семейство Говардов усмотрело в страстной влюбленности Генриха путь к избавлению страны от королевы-протестантки, а также средство для укрепления своего положения.
К этому времени Кромвель уже допускал, что столь тщательно спланированный им брак более не является целесообразным. «Не разорвав эти узы, вы никогда не сможете дать жизнь новым наследникам ради блага страны», — сказал он королю.
После принятия соответствующего решения специальное собрание священнослужителей без промедления огласило то, что требовалось монарху. Было объявлено, что «плотское соитие между Его Величеством и поименованной леди Анной не имело места, да и не могло осуществиться из-за наличествующих препятствий». Далее говорилось, что импотенция короля не являлась постоянно действующим фактором. Причиной его сексуальных проблем была встревоженная совесть. Ведь Анну некогда намеревались выдать за другого, и это обстоятельство отвращало короля от их союза по нравственным и юридическим соображениям.
В результате брак был признан недействительным, хотя Анну вынудили остаться в Англии. По всей вероятности, она стала заводить любовников. Во всяком случае, по слухам, Анна была дважды беременна и родила одного внебрачного ребенка.
И снова, прежде чем Генрих смог жениться на Екатерине, понадобилось выпустить соответствующее церковное разрешение, ибо он ранее вступал в плотскую связь с Анной Болейн, двоюродной сестрой Екатерины Говард. Получив такое разрешение, пятидесятилетний король женился на своей девятнадцатилетней любовнице. Церемония проводилась поспешно, ибо, по словам французского посла, Екатерина уже носила в чреве ребенка. Но чьим был этот ребенок? Король, несмотря на юношескую горячность желаний, был тучен, лыс и нездоров. Окружность монаршьей талии достигала пятидесяти четырех дюймов, а Екатерина явно выказывала предпочтение более молодым и стройным мужчинам.
7
Ирония заключается в двойном значении слова virginal — «верджинела (разновидность клавесина)» и «девственный».