Приехав в Симбирск, Мария Александровна не подала виду, насколько испугало ее соседство с тюрьмой и непрезентабельность флигелька. У нее был талант устраивать дом. Баулы, погребцы с посудой, пестери с нотами и книгами, портпледы распаковывались и превращали флигель в как бы давно обжитый дом. Вещи находили свои места. Запахло свежевыглаженным и подкрахмаленным бельем, цветами, лавандой. Из кухни потянуло чем-то печеным, и в помощь Насте (прислуга Ульяновых — Б. О.-К.) появилась неторопливая няня Варвара Григорьевна Сарбатова — старая солдатка из Пензенской губернии, из села Лутовни. Не справиться было с хозяйством, когда вот-вот должен был родиться еще один член ульяновской семьи».
Опять лукавит журналистка. Не такое уж большое хозяйство было у Ульяновых и не такими уж они были богачами (по словам самой же Вечтомовой, еле концы с концами сводили), чтобы еще и держать два человека прислуги.
— Вот видишь, — пожал плечами Вольскопф, когда я ему сказала об этом, — а ты еще сомневалась насчет увлечения Ульяновым молодыми девушками.
— Я сомневалась?
— Сомневалась, сомневалась, я же видел. Так вот, не знаю, что собой представляла внешне эта Настя, но, похоже, она Илью вполне устраивала. Не видя другого выхода, не желая скандала в доме, Маша и настояла на том, чтобы завести няню, якобы, ей очень тяжело приходится.
«Володя, — рассказывает дальше Вечтомова, — появился на свет ранней весной 1870 года, когда родители вполне обосновались в Симбирске. Это был лобастый мальчишка, косивший молочно-синими, как у всех новорожденных, глазами. Его рождение повело к большой дружбе Марии Александровны с акушеркой Анной Дмитриевной Ильиной. У обеих нашлось о чем поговорить и перед родами, и после. На многие вещи Ильина смотрела так же, как доктор Бланк, и это особенно расположило к ней молодую мать».
Она давно хотела иметь человека, которому можно было высказать все свои беды, тревоги. Анна Дмитриевна как раз и явилась таким человеком. Она умела слушать, сопереживать, а советы ее были осторожными, деликатными и умными.
Она и советовала Марии Александровне терпеть, мол, все перемелется, успокоится, тем более, что она понимала, что молодая жена Ульянова вряд ли способна на другое — как-никак у нее трое детей, и к тому же она очень любит своего мужа. Да и был он неплохим человеком, конечно, со своими недостатками, но знакомые о нем отзывались очень даже неплохо.
Об этом говорит, например, и следующий эпизод из его жизни, о котором рассказала в своих воспоминаниях жена Ленина Надежда Крупская:
«В 1937 году я получила письмо от чуваша — учителя Полево-Сундырской неполной средней школы Батыревского района Чувашской АССР — Ивана Яковлевича Зайцева. Ему 77 лет.
Иван Яковлевич — сын батрака. С 8 до 13 лет пас гусей. Страстно хотелось ему учиться, и он бежал потихоньку от отца из дома, чтобы поступить в школу. Два дня пробирался до Симбирска и хотя опоздал к началу занятий, но все же поступил в школу благодаря Илье Николаевичу Ульянову, который пожалел мальчонку. Иван Яковлевич Зайцев рассказывает, как однажды, в первый год его пребывания в школе, на урок арифметики пришел Илья Николаевич Ульянов. Илья Николаевич вызвал его к доске: Зайцев хорошо решил и объяснил задачу. Илья Николаевич сказал: «Хорошо, иди на место!»
«После обеда, — рассказывает в своем письме Иван Яковлевич, — ученикам была дана самостоятельная письменная работа-сочинение. Учитель задал тему «Впечатление сегодняшнего дня». При этом он объявил, что мы можем писать о любом случае из своей школьной жизни, который сами считаем особенно важным. Одним словом, о чем угодно.
Все ученики на несколько минут призадумались, подыскивая подходящую тему. Некоторые вспомнили довольно смешные случаи из школьной жизни, а другие старались выдумывать из головы. Мне не пришлось долго искать тему, так как у меня не выходило из головы посещение урока математики директором Ильей Николаевичем и его объяснение плана решения задачи. Я и решил писать об этом.
Я написал: «Сегодня, в 9 часов утра, во время урока математики, пришел к нам г. директор, Илья Николаевич. Вызвали меня к классной доске и задали задачу, в которой несколько раз повторялось слово «гривенник». Я записал задачу, прочитал ее и стал планировать ход решения. Г. директор, Илья Николаевич, задал мне наводящие вопросы, и тут я заметил, что Илья Николаевич чуточку картавил и слово «гривенник» выговаривал «ггивенник». Это врезалось мне в голову и заставило думать: «Я ученик, и то умею правильно произносить звук «р», а он, директор, такой большой и ученый человек, не умеет произносить звук «р», а говорит «гг».