Гиббон называет Александра «Тиберием христианского Рима».
Современник Александра VI, флорентийский государственный муж, Франческо Гвиччардини высказался иначе: «Доброта папы проявлялась в те моменты, когда он не пресекал зло в других людях».
Другой критик назвал Александра «самым роскошным тираном; никакое перо не в силах описать чудовищную душу этого нечестивого подлеца».
Говорили, что Александр заключил договор с дьяволом, чтобы заполучить папский престол. Но самое серьезное обвинение состояло в том, что он был «близок со своей бесстыдной дочерью Лукрецией».
После церемонии на кресле, предназначенном для проверки пола будущего папы — вряд ли необходимой в случае с Родриго — и его коронации, Александр устроил в Риме грандиозный парад. Улицы были разукрашены цветами, со стен зданий свисали флаги. Все принцы христианского мира прислали своих послов. Только Фердинанд, король Неаполя, отказался установить с Александром дипломатические отношения.
Хотя Родриго Борджиа короновался как Александр VI, фактически он должен был стать Александром V. Александра V, избранного на папский престол в 1406 году Пизанским собором, вычеркнули из официального списка пап. После смещения Иоанна XXIII на соборе в Констанце в 1415 году его перевели в антипапы. Поскольку пизанский антипапа славился своими многочисленными приключениями с женщинами, он нравился Родриго, и новый папа признал своего развратного предшественника.
Родриго-с удовольствием финансировал спектакли, в которых участвовали обнаженные женщины с пышными формами. Иногда эти празднества даже прерывали мессу. Однажды он посадил хихикающую женщину на алтарь, так что гостия оказалась у нее под ногами. Он никогда не пропускал возможности устроить в папском дворце бал, который неизменно приводил к появлению куртизанок. Куда бы Родриго не отправлялся, его всегда сопровождали полуобнаженные танцовщицы.
Александр с сочувствием относился к сексуальным пристрастиям других людей. Воспользовавшись своим положением, он благословил похороны пятнадцатилетнего флорентийского мальчика, который, как говорят, умер во время полового акта, поскольку в течение одного часа семь раз занимался любовью с молоденькой девушкой — впрочем, кое-кто утверждал, будто не семь раз за час, а одиннадцать за ночь — после чего у него началась лихорадка, и он скончался.
В то же время Александр пытался взять на себя функции цензора, что и входило в обязанности папы. В 1496 году он издал папскую буллу, в которой попытался реформировать бенедиктинцев, заявив, что «представители этой древней и уважаемой братии — как мужчины, так и женщины — вовлечены в невероятное и совершенно бесстыдное распутство».
Помимо страсти к деньгам и женщинам, Родриго питал страсть и к собственным детям. Боккаччо писал: «Десять папских престолов не смогли удовлетворить это семейство».
Став папой, Александр начал продвигать на высокие должности своих внебрачных детей, а в особенности четверых самых любимых — отпрысков Ваноззы Катанеи.
В день коронации Александра его порочный семнадцатилетний сын Чезаре получил назначение на должность архиепископа Валенсии. Позднее, по решению консистории[32], которая выдвинула на высокие посты брата Ваноззы Катанеи и пятнадцатилетнего фаворита Ипполита Д’Эсте, Чезаре стал кардиналом.
Александр ловко обошел условие, гласящее, что кардинал не должен быть внебрачным ребенком. Он выпустил две папских буллы. В одной, распространенной повсюду, утверждалось, что Чезаре является сыном Ваноззы Катанеи и ее «мужа». Во второй, тайной, он признавал Чезаре своим сыном.
С самого начала Александр посчитал разумным держать Чезаре подальше от Рима и отослал его в Сиену участвовать в Палио — знаменитых скачках вокруг городской площади. Чезаре обеспечил себе победу, подкупив судей. Примерно через месяц, когда Александр уже полностью завладел ситуацией в Риме, Чезаре вернулся, занял дворец неподалеку от Ватикана и принялся развлекаться со своими многочисленными подружками и проститутками.
«Позавчера я навестил Чезаре в его доме на Трастевери, — писал Боккаччо. — Он как раз собирался отправиться на охоту; голову Чезаре украшала маленькая тонзура, как у простого священника, но зато одет он был в роскошный шелковый костюм, а на боку у него висел меч. Я ехал рядом с ним, и мы разговаривали. У него манеры великого принца, а держится он гораздо лучше, чем его брат, герцог Гандии.