Интимные связи
Телефонный роман
«Блондинка в открытом спортивном кабриолете была так хороша и так знакома по многим популярным фильмам, что водитель многотонного «КрАЗа» просто не мог от неё оторваться — догонял у каждого красного светофора и любовался на нее сверху, из своей кабины.
Но «кирпич» для грузового транспорта при въезде на Тверскую положил этому конец, и блондинка уже выжала сцепление в своём кабриолете, как вдруг… Видя, что он её теряет, парень из «КрАЗа» швырнул ей первое, что было у него под рукой, — свой мобильник.
Трубка упала на сиденье рядом с блондинкой, и они тут же разъехались: она на Тверскую, а он направо, на соседнюю стройку…»
«Спустя час или два, когда она была на съемочной площадке, этот мобильник в самый неподходящий момент зазвонил в ее сумочке — режиссер даже психанул и остановил съемку. А ей пришлось взять трубку: «Алло!» — «Девушка, как мне получить мой телефон обратно?» Но она не ответила, а в досаде вырубила этот телефон и — закрутилась в съемках, забыла о нем напрочь…»
«И только месяц спустя, когда ее машина вылетела с мокрой подмосковной дороги в болото и увязла там по уши, она в отчаянии схватилась за этот телефон, как за соломинку, включила и нажала «возврат последнего звонка»: «Алло! Это вы были на «КрАЗе»? Вытащите меня, пожалуйста!..»
Продукция Андрея Петровича Бережковского пользовалась успехом — как при советской власти, так и в наши дни. Книги, сценарии, пьесы, а в последнее время и реклама — он был, что называется, «многостаночником» (для завистников) или «трудоголиком» (для приятелей). И еще с прошлого века, со времен благословенной (для некоторых) советской власти считал себя небожителем в прямом смысле этого слова — имел не только хорошую квартиру в многоэтажной «элитке» у метро «Аэропорт», но и там же, в этом же доме, — «творческую мастерскую», мансарду или, попросту говоря, еще одну (и огромную по совковым стандартам) однокомнатную квартиру со скошенным потолком и обставленную с классически-творческим шиком. Кресло, стол с компьютером, телефон, факс, электроплита… (Кухню в таких мастерских иметь запрещалось, дабы творцы не пользовались ими как постоянным жильем.) Холодильник, диван, книжные полки с книгами хозяина. На стенах большой плазменный телеэкран, афиши его пьес и фильмов, фото со знаменитостями, африканские маски, охотничьи трофеи. На полу гантели, в углу — шведская стенка.
И — мужской беспорядок, поскольку жену свою Катю Андрей Петрович сюда не допускал категорически, а уборщицу — только раз в неделю.
Все остальное время Андрей Петрович здесь работал. Или готовился к работе (что тоже труд). Или отдыхал после работы (что трудом не считалось).
Закончив с таким вступлением, перейдем к нашей истории.
В то весеннее утро Андрей Петрович появился в своей мастерской, прямо скажем, в не очень свежем виде. То ли с ночной киносъемки, то ли из командировки, то ли… Впрочем, не будем гадать. Главное — появился. Открыл дверь на террасу, шуганул с нее наглых голубей и обругал их за то, что опять тут всё загадили, сволочи. Включил автоответчик.
Женским механическим голосом автоответчик сказал:
— У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое…
Стоя у двери на террасу и слушая гул Ленинградского проспекта и голос автоответчика, Бережковский поднял гантели и стал выжимать их, мысленно сравнивая себя с Кавалеровым из «Зависти» Олеши и пытаясь вспомнить, когда он, — Бережковский, последний раз пел в клозете.
А за спиной автоответчик воскликнул с кавказским акцентом:
— Алло, Андрей Петрович! Это Армен Кароян из Коктебеля! У нас утром съемка, смена заказана, а сцены нет! Пожалуйста, позвоните! Я жду!
И — женский автоматический голос:
— Сообщение второе.
После чего тоже женский, но требовательный:
— Алло, Андрей! Где тебя носит? Мобильный ты выключаешь! Имей в виду: мне это надоело!
Вздохнув, Бережковский положил гантели, подошел к шкафу и столику, насыпал кофе в джезву, залил водой из графина и поставил на электроплитку.
Автоответчик между тем продолжал:
— Сообщение третье.
И тут же — низкий женский голос эдак интимно:
— Алло, Андрей Петрович, меня зовут Алина Полонская, я актриса, мы познакомились на приеме в немецком посольстве. Пожалуйста, позвоните мне, мой телефон 787-43-17. Я буду очень ждать! Очень…
Автоответчик:
— Сообщение четвертое.
Мужской голос с кавказским акцентом:
— Алло! Андрей Петрович, это опять Кароян! Я не знаю, как быть! Актеры прилетели, натура уходит, а сцены нет! Я в панике! Пожалуйста, срочно позвоните!!!
Автоответчик:
— Сообщение пятое.
Женский голос скороговоркой:
— Андрей Петрович, здравствуйте! Это Перепелкина из «Культурной революции». Михаил Ефимович просит напомнить, что мы ждем вас завтра в двадцать один ноль-ноль на программу «Демократия во сне и наяву». Ваш оппонент Жириновский. Пожалуйста, не опаздывайте!..
Автоответчик:
— Сообщение шестое.
Мужской голос солидно:
— Андрей Петрович, это телефонная компания «Мобиль». Вы обещали придумать нам рекламный телероман, и мы терпеливо ждем. Мой телефон 797-17-11.
Автоответчик:
— У вас больше нет сообщений.
Бережковский стал наливать себе кофе в чашку, когда телефон загудел эдаким низким гудозвонком. Но Бережковский проигнорировал, не взял трубку, а подождал, пока автоответчик сообщит звонившему: «Здравствуйте. Вы позвонили по телефону 205-17-12. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение». После чего тут же раздался отчаянный крик Карояна:
Алло! Андрей Петрович!!! Возьмите трубку!.. Ч-черт, опять его нет! Вот сук…
Гудки отбоя.
Бережковский на оскорбление не отреагировал, а включил свой компьютер и, отпивая кофе, снял телефонную трубку и набрал номер.
Алло, Ирина? Доброе утро, Бережковский. Как там мои дела? Вы мне отправили гонорар?
Ирина на том конце провода явно обрадовалась, сказала даже с придыханием:
— Ой, Андрей Петрович! Здравствуйте! Извините, у нас компьютер завис. Как только включится, я вас сразу наберу! Сразу!
— Да уж, пожалуйста, — попросил Бережковский. — Я жду.
А положив трубку, добавил:
— Вот суки!..
Сел за компьютер и, собираясь работать, взъерошил волосы, прокашлялся, допил кофе.
Телефонный звонок. Бережковский рефлекторно взял трубку:
— Да.
Незнакомый женский голос осторожно сказал:
— Алло…
— Слушаю.
— Андрей Петрович? — Да.
В трубке молчали.
— Слушаю, Говорите! — нетерпеливо сказал Бережковский. — Алло! Кто это?
Но трубка молчала, и он положил ее — почти бросил. Допил кофейную гущу и принялся стучать по клавиатуре компьютера.
Пронзительный звонок междугородней прервал его буквально через минуту.
Алло! Это междугородняя! Вы чё трубку вешаете? С вами ж говорят! Не вешайте трубку!
Бережковский стоически промолчал. Но и трубка молчала.
Алло! — сказал наконец Бережковский. — Алло, говорите!
Но трубка все равно молчала.
— Алло, междугородняя! — потребовал он.
— Это не междугородняя… — ответил грудной женский голос.
— А кто?
— Извините, Андрей Петрович, вы меня не знаете… — И снова пауза.
— Ну? — нетерпеливо сказал Бережковский. — Слушаю вас… Говорите!.. Говорите, а то я положу тру…
— Нет-нет! — испугался голос. — Только не кладите! Пожалуйста!
Тогда говорите!
А вы не бросите трубку?
— Ника, это ты? — осторожно спросил Бережковский.
— Нет, это не Ника. Ника — это ваша дочь. Вы посвятили ей свой роман «Яблоко раздора» и пьесу «Ошибки воспитания». Верно?
— Д-да… А кто это?!
— Мое имя вам ничего не скажет.
— Гм… Хорошо, а что вы хотите?