Я не поверил своим ушам и посмотрел на неё в полном недоумении.
— Что вы имеете в виду, Диана? Вы говорите, что я должен раздеться?!
Она нетерпеливо взглянула на меня:
— Ну, конечно же, дорогой, как ещё я смогу нарисовать мужскую фигуру, как не с обнажённой натуры?!
Так вот почему Диана была так смущена и робка, когда просила меня о помощи!!! И вот почему она так обрадовалась, когда я согласился позировать для неё! Я пообещал ей свою помощь, и было бы бесчестно нарушить данное слово. К тому же я не хотел выглядеть трусом в ее глазах. Не скрою, ни за что на свете я не хотел бы выставить себя в дурацком свете перед этим божественным созданием, а именно это и произошло бы, если бы я не принял этот вызов. Да она, вероятно, больше никогда даже не заговорила бы со мной! Так что я перевёл дух и спросил:
— Мне снимать всю одежду, Диана?
— Да, дорогой, — твёрдо заявила она. — В противном случае ничего не выйдет. Раздевайтесь побыстрее, потом я покажу, как встать.
Я всё ещё медлил. Чувствуя моё смущение, она подбодрила меня:
— Ну Руперт. В этом нет ничего такого. Ну, если вам будет так проще, давайте я тоже сниму туфли, да и блузку и юбку тоже. Сейчас так жарко, что мне будет гораздо комфортнее в одном нижнем белье.
Я закрыл глаза. В моей голове промелькнула ужасная мысль, что, если я брошу хоть мимолётный взгляд на Диану, на которой не будет ничего, кроме нижнего белья, мой член сразу же выдаст все мои желания. Как большинство мальчиков подросткового возраста, я ещё почти не умел управлять своим мужским достоинством, который разбухал без видимой на то причины. По меньшей мере три раза в день мне приходилось пускать в дело сжатый кулак. Но так или иначе путей к отступлению у меня не было, поэтому я присел на ближайший пенёк и начал раздеваться.
Затем, собрав всё своё мужество, я отвернулся и стянул с себя шорты прямо вместе с трусами и остался в белой спортивной футболке, которая прикрывала лишь верхнюю часть моей задницы. Затем я, собравшись с духом, медленно поднял руки и освободился от последней детали своей одежды. Через мгновение я уже стоял — совершенно обнажённый — перед этой удивительной девушкой.
Надо отдать должное Диане: её, казалось, не смутил вид моего тела.
— Руперт, пожалуйста, обопритесь об это дерево под небольшим углом к солнечному свету, но лицом ко мне. Вот-вот, именно так. Это то, что нужно. Положите руки на бёдра, а лицо поднимите к небу — нет, это чересчур, — да, вот так. Вы можете не шевелиться некоторое время? Вам удобно? Ну, не двигайтесь.
Я повиновался, и довольно скоро меня совсем перестал заботить тот факт, что я был абсолютно голым. Диана, работая, не переставала щебетать:
— Ваше тело просто создано для того, чтобы изучать по нему классический портрет. Вы обладаете нужными физическими данными, и что, возможно, ещё более важно, уверенностью молодости, способной преодолевать все жизненные преграды — не только благодаря физической силе, которой вы, без сомнения, обладаете, но благодаря силе вашей личности. У меня есть некоторые способности, и я хочу, чтобы на моём рисунке отразилось всё, что я вижу: и ваш задумчивый взгляд, и чётко очерченный профиль, и выражение решимости на лице.
Скорее всего, эти комплименты не вполне соответствовали действительности, но я был польщён её вниманием и произнесёнными ею словами. Поэтому, когда примерно полчаса спустя она предложила сделать небольшой перерыв, я горел нетерпением увидеть, что же всё-таки получилось на холсте. Но я не успел сделать и нескольких шагов, как она положила мне руку на грудь и сказала:
— Подождите, пока мы не закончим. Вам ведь может не понравиться то, что вы увидите. Да, вообще, как бы вы ни отнеслись к моим наброскам, это может повлиять на то, как вы мне будете дальше позировать. Только не сердитесь, ладно?
— Ну, конечно, нет, — выдавил я из себя, опять остро ощутив свою наготу и прикосновение её прохладных пальчиков к моей коже, особенно когда она лёгким движением очертила круг вокруг одного из моих сосков.
— Вы отлично сложены для столь юного возраста. Вы почти столь же хорошо развиты, как Роджер, сын лорда Тагхольма. Мы с друзьями восхищались его воистину мужской фигурой на гимнастических выступлениях. Это было на Пасху. Но, конечно, у нас никогда не было возможности увидеть его мощное тело полностью свободным от всех этих условностей, — продолжала она чуть хрипловатым голосом. Её взгляд был прикован к моему уже ощутимо затвердевшему члену, который всё ещё свисал, Но был уже набухшим. Я напряг всю свою волю, чтобы не дать ему встать. Но несмотря на все мои усилия, я чувствовал, что мой «дружок» поднимается всё выше и выше и скоро он уже гордо стоял во все свои восемь с половиной дюймов.