Граф Лясси уже пятнадцать дней как приехал, но он не привез мне ни одного письма от моей семьи, хотя отец и обещал прислать с ним многое.
На этих днях мне показывали портреты, писанные одним русским, Мятлевым (Miatelef). Недурно для русского. Этот Мятлев не глупый молодой человек. Мне говорили, что он фальшив, и этому можно поверить судя по его поступку с ген. Мелиссино, которого Мятлев старался поссорить с Кошелевым, лучшим его другом, потому только, что приревновал, так сказать, Мелиссино к последнему. Кошелев, между прочим, очень хорошо себя вел в этой истории и выказал прямоту характера, которая внушила мне уважение к нему.
Князь Потемкин собирается учредить в Петербурге и других городах школы для солдатских детей (corps des cadets), подготовляющие образованных унтер-офицеров, которых так не достает русской армии. Это очень хорошая мысль, так как русские солдаты не умеют ни читать, ни писать. Осуществить ее поручено генералу Мелиссино и я постараюсь добыть у него письменное ее изложение. Точно тоже хотел устроить и для казаков. Я хочу собрать все постановления Екатерины II.
В июне сюда приедет, на четырнадцать дней, Шведский король, и будет называться графом Готландским.
С неделю тому назад к нам прибыл некий шевалье де-Тейссоньер, человек очень достойный, рекомендованный де-Кастри[148], де-Бретейлем и другими, которые об нем хорошо отзываются. Этот человек, капитан в отставке, в 1774 г. путешествует пешком. Он прошел всю Германию, намеревается обойти север, а затем вернется во Францию и вновь поступит на службу[149]. Был он и в Америке. Он не глуп и хороший наблюдатель, как кажется. Мне очень нравится ответ, который был им дан одному прусскому офицеру. Присутствуя на параде прусских войск, он на все вопросы об их эволюциях отвечал: «Очень хорошо!» Один офицер, подъехав к нему верхом (Тейссоньер стоял в толпе), насмешливо спросил: «Так вы, сударь, находите, что наши полки маршируют хорошо?» — «Да, очень хорошо» — «не так, как вы маршировали при Россбахе?» — «Да, не так, потому, что мы тогда маршировали так же, как вы, при Франкфурте-на-Одере». Этим ответом разговор покончился.
Кн. Лобкович уехал. Ждем гр. Кауница, который должен его заместить. Гаррис (Harris)[150] тоже должен скоро приехать; говорят, он очень милый человек.
У маркиза опять началась лихорадка. В Петербурге вообще много больных и особенно скарлатиной.
В среду, 28-го, я очень боялся за Гарри, так как в 10 часов вечера разразилась сильная буря, с громом и молнией. Не знаю, в каком месте моря находится теперь мой камердинер; не знаю даже в какой день он выехал из Кронштадта. Впрочем, один приезжий из этого города сообщил мне вчера, что там урагана не было.
Понедельник, 2. — К брату.
Предстоящее прибытие Шведского короля производит впечатление. Говорят, к нему назначили двух камергеров, и проч. А между тем он путешествует инкогнито. Императрица не очень довольна его визитом, так как это влечет за собою расходы, а наша старушка становится скуповата.
Вчера пришел в Петербург голландский, трехмачтовый корабль. Так как он является сюда впервые, то салютовал Адмиралтейству четырьмя выстрелами; ему отвечали тремя, а он потом отблагодарил еще одним.
Говорят о свадьбе княжны Трубецкой с молодым ливонцем, графом Менгденом (Mingden).
Ужинал у Щербатовых, говорили о морских приготовлениях в Кронштадте. Одни думают что это делается в честь приезда Шведского короля, а другие — что флот будет отправлен в Архипелаг.
Вторник, 3. — К брату.
Ездили гулять на Каменный остров — очаровательное местечко, принадлежащее великому князю. Он там выстроил, в лесу, большой танцовальный зал с несколькими другими комнатами. Зал этот с большим вкусом убран пальмовыми деревьями, расставленными вдоль стен в разных кадках. По концам зала — четыре маленьких камина, с зеркалами. Вообще все очень красиво. Проведя там время очень приятно, мы вернулись, вечером, на шлюпке так же как и приехали.
Среда, 4. — К брату.
Я говорил тебе о семи военных кораблях, приготовляемых к плаванию; их будет всего шестнадцать, да четыре фрегата, да гильот с бомбами. Но это все ничего не значит — дело идет о простых эволюциях, как в прошлом году.
Спектакли наши отложены, не знаю, что из них выйдет. Нелединская нездорова, я ее вчера видел. Она меня упрекает за то, что я постоянно бываю у Бемеров, но ведь это мне не мешает посещать и моих русских друзей. Обедал у Спиридовых, они завтра выезжают на дачу.
150
Джемс впоследствии граф Мальмсбери. Был послом в России пять лет. Страшный интриган, не разбиравший средств, чтобы достигнуть цели — заключить оборонительный и наступательный союз с Екатериной II, в чем не успел. Корберон был самым ярым его противником. Впоследствии оба они упрекали друг друга в неразборчивости по отношению к средствам борьбы, узости взглядов и проч. В сороковых годах XIX ст. вышел в свет его «Дневник».