Бедная Протасова, фрейлина императрицы[151], сошла с ума. Во всяком случае она страдает меланхолией. Некоторые думают, что это от любви к Орлову и ревности к Зиновьевой, на которой он женился.
Четверг, 5. — К брату.
Обедал сегодня вдвоем с маркизом. Здоровье его плохо и силы не возвращаются. После обеда был у Панина, у Ивана Чернышева и у баронессы Нолькен, которая, недавно, во второй раз выкинула. Затем я ездил гулять в Екатерингоф и ужинал у Голициных. Матюшкина была очень мила и красива; я сидел рядом с нею и мы много говорили. Она дала мне понять, что может быть выйдет замуж, но продолжает любить Мальтища и другого любовника себе не возьмет. Они уже давно любят друг друга; Матюшкина отказала многим женихам по этому поводу и думала даже оставаться в девицах до тех пор пока ее не отдадут за Мальтища. Родители, однакож, запретили ей и думать о нем; поэтому она хочет выйти замуж, для того чтобы потом жить с Мальтищем.
Понедельник, 9. — К брату.
Маркиз серьезно болен. Не успев избавиться от лихорадки, он вышел слишком рано, схватил колики, ему пустили кровь, но лихорадка вернулась и если она продолжится, то может выйти плохо. К счастию, его лечит превосходный доктор, англичанин Роджерсон, врач императрицы. В городе говорят что у маркиза гангрена в желудке; это одна из сплетен, которыми так богат Петербург.
Вернувшись, от Бемеров домой я застал у себя Комбса. Он мне рассказал очень забавную историю, которая может показаться невозможной для тех, кто не знает этой страны. Я не говорил тебе что в тот день, когда мы ездили на Каменный остров, императрица обедала на Невских островах (iles de Nevski), у Потемкина, в палатке, устроенной по казачьи. Этот фаворит, который теперь сильнее чем когда-либо и играет роль, подобную той, которую играла Помпадур в конце своей жизни, представил Ее Величеству некоего Зорича (Zoritz), гусарского майора, которого сделали подполковником и инспектором легкой кавалерии. Этот новый фаворит обедал тут же. Говорят, он получит 1800 душ крестьян за свой первый опыт! После обеда Потемкин, стоя на коленях, пил за здоровье императрицы. После обеда она, в более веселом расположении духа (говорят, что старушка подвыпила) отправилась на Фарфоровый завод. А там, в это время, в одной из мастерских был новоприбывший француз, который не успел еще представить императрице своих рабочих и потому спрятался от нее в какую-то комнату, из которой, сквозь раскрывшую дверь, видел Ее Величество и слышал следующий разговор. Какой-то князь, судя по описанию — Репнин, взял не успевший еще затвердеть сосуд, сплющил его в руках, чтобы сделать отверстие овальным, поднес к императрице, в присутствии фрейлин и спросил: «на что это похоже?» Императрица сейчас же ответила: «на три вещи: на ночной горшок, на колпак и на 24. 99 330. 30. 50. 11. 60. 30»[152]. Затем повернувшись она прибавила потише но все же довольно внятно: «76. 60 300. 81. 68. 66. 95. 99». Французский рабочий, отделывавший сосуд, взял его обратно и спросил как с ним поступить. «Как прикажете, Ваше Величество?» — спросил тот же князь. «Ну — отвечала императрица — раз он сделал 300. 30. 5. 11. 60. 30, то остается только сделать 300. 30. 18. 64. 81». Все расхохотались, но, конечно, не привели этого в исполнение. Француз, слышавший разговор, передал его Комбсу, а Комбс — мне. Не знаю посоветовал ли ему Комбс держать язык за зубами, но желаю чтобы так было, а то ведь немудрено и в Сибирь прогуляться. Я тебе рассказываю эту историю по секрету, в своем дневнике, который ты прочтешь только вместе со мною.
Четверг, 12. — К брату.
Сегодня был у меня барон Гейкинг. Он поступил на русскую службу, майором 1 Кирасирского полка. Этим путем он думает вознаградить себя за лишение старосты в Курляндии. Он хочет, между прочим, заняться торговлей и удовлетворить свою любознательность путешествиями. Если это не удастся, то он выпросит себе назначение каноником в Германии, где и будет жить на покое, развиваясь и работая для своего образования. Проект очень похвальный; я его одобрил. Затем я прочел Гейкингу некоторые места из моего дневника, которые так ему понравились, что он сам теперь хочет писать дневник. Уезжая в свой полк, он обещал сообщить мне заметки о Польше. Гейкинг не глуп, многое знает и я очень буду рад вступить с ним в сношения.
Шведского короля ждут сегодня или завтра.
Пятница, 13. — К брату.
Маркиз продолжает хворать. По вечерам у него лихорадка, хотя и не очень сильная, но все-таки изнурительная. Он худеет и бледнеет.
151
Первая камеристка и доверенное лицо Екатерины II. Ей был поручен надзор за девицей Алексеевой, дочерью императрицы и Григория Орлова.
152
Издатель «Дневника» приводит слова императрицы в цифрах, как написал их и Корберон (прим. перев.).