Ты знаешь, мой друг, что Бильо вообще много болтает; но я этим пользуюсь, так как она хорошо знает здешнее общество: от нее всегда можно узнать какие-нибудь секреты и меня это забавляет. Сегодня утром она была у Ивана Чернышова, по делу Готье; князь готов хлопотать за него. Но на это есть тайная причина, которую я тебе сейчас объясню.
Готье пользовался покровительством Великого Князя, который его, собственно говоря, и водворил здесь, заставив предпочесть содержание трактира на Каменном Острове месту у аббата де-Бурбон. Граф Панин понял, что отъезд Готье в Париж может повредить репутации Великого Князя, который мог бы допустить этот отъезд благодаря влиянию некоего Бофура, врага Готье. Решено, поэтому, задержать Готье, для чего Панин уговорил Репнина предложить ему место, но Готье отказался. Тогда Иван Чернышов взялся устроить его судьбу, и на этот раз дело будет сделано.
Кстати, по поводу Чернышовых. Бильо мне рассказала следующую легенду, всем здесь известную: Когда умирала их мать, любимица Императрицы Елизаветы, то она позвала всех трех своих сыновей, Петра, Ивана и Захара, разорвала на три части фланелевую кофту, которую долго носила, разделила им клочки и сказала: вот вам самое дорогое от меня наследство; я носила эту кофту все то время, когда была в милости; сохраните ее кусочки. Они принесут вам счастье. Два передних куска достались, при этом, Ивану и Захару, а задний — Петру. Первые двое действительно были очень счастливы, a Петр умер от пьянства.
Воскресенье, 15. — К брату.
Сегодня был в Куртое в летнем саду, или лучше сказать в летнем дворце. Императрица приехала из Царского Села на праздник Измайловского полка. В этот день она носит мундир полка, обедает вместе с офицерами и сама наливает им вино.
После церемонии целования руки, и после того, как Императрице представили молодого графа Потоцкого[153] и какого-то англичанина, имя которого я позабыл, она дала отдельную аудиенцию новому австрийскому послу, гр. Кауницу, сменившему Лобковича. Этот наш новый коллега молод, подвижен, мал ростом, но, говорят, очень богат и любит пожить. Отец его, канцлер в Вене, дал ему тридцать тысяч рублей на обзаведение. Говорят, он очень умен.
Из дворца я вернулся с гр. Нессельроде, который обедал у маркиза. Он уверяет, что кн. Белозерский отзывается из Дрездена и больше туда не поедет, потому что очень задолжал и вообще имеет там какие-то грязные, денежные дела. Нессельроде узнал это от какого-то бригадира.