Шведский король всем здесь нравится, так как очень любезен. Инкогнито дозволяет ему заменить королевское величие приветливостью частного человека. Два дня тому назад он был у Ивана Чернышова вместе с Нолькеном, который очень близорук. Не расслышав какой-то фразы, сказанной княгинею, Нолькен попросил ее повторить; тогда граф Готланд сказал шутя: «Король шведский прислал к вам посла, сударыня, который, как кажется, и глух, и слеп». Шутка монарха всем очень понравилась и над ней много смеялись. Очень желаю узнать его покороче, мой друг, потому что людям в его положении редко и с большим трудом удается быть добрыми. Думаю, что завтра буду ему представлен.
Пятница, 20. — К брату.
Нам следовало сегодня представляться шведскому королю; он вернулся из Царского Села после обеда, и пока мы ждали известий, когда ему будет угодно нас принять, он сам, вместе с Нолькеном, приехал к маркизу и пробыл с четверть часа. Маркиз говорит, что король был очень любезен, заявил, что в качестве графа Готланда считал долгом сделать первый визит, а когда ему заметили, что этот долг фиктивный, то он ответил: «Раз план составлен, то надо его выполнить, тем более, что передо мною великий пример, которому я должен следовать». Под этим великим примером он подразумевал, вероятно, императора австрийского, путешествующего с величайшей простотою.
В нашем домашнем обиходе беспрестанные перемены. Благодаря скупости маркиза и интригам аббата, многие уже от нас ушли. Последний больше чем когда-либо оправдывает мои подозрения: это лжец и грязный интриган. Теперь его жертвою сделался Сен-Поль. Это двадцати-двухлетний молодой человек, вполне порядочный, не лишенный ни ума, ни образования, ни сердца. Ему можно сделать упрек только в лени и недостатке характера — пороках очень важных, конечно, для его будущей карьеры, но вполне исцелимых в его возрасте. Я убежден даже, что Сен-Поль, при своем уме, порядочности и тех наклонностях, которые я в нем заметил, со временем совсем исправится и будет прекрасным человеком. А теперь он от нас уходит благодаря интригам аббата, который никогда его не любил. Маркиз сам не знает, за что гонит его, а в сущности только за то, что так угодно Дефоржу, забравшему маркиза в руки. Я боюсь, мой друг, за последствия такой слабости маркиза; как бы ему не пришлось каяться в том, что он позволил управлять собой Тартюфу, влияние которого опирается на лесть и низкие услуги, оказываемые чисто из выгоды, а не из преданности маркизу. В разговорах с посторонними лицами аббат не щадит последнего.
Король шведский ужинал сегодня у Ивана Чернышева; присутствовало десять женщин и двадцать мужчин. А я ужинал у Бемеров, вместе с майором Перрэ. Он вышел из Кадетского Корпуса благодаря интригам, которых здесь больше чем где-либо. Я тебе расскажу, в кратких словах, его историю.
В конце 1775 года, Перрэ, вернувшись из Крыма, где он с честью дрался в рядах русских войск, был представлен Рибасом Бецкому и получил место майора в Кадетском Корпусе. Спустя год, Рибас, будучи негодяем и боясь Перрэ, как честного человека, задумал от него избавиться и успел склонить к тому Бецкого. Затруднение состояло только в том, чтобы найти благовидный предлог. Предложить Перрэ выйти в отставку добровольно, причем Бецкий обещал ему чин полковника или значительное вознаграждение. Перрэ принял эти условия и ждал их выполнения, но ему дали понять, что прежде следует подать в отставку; он не согласился, и тогда, несмотря на его качества, на беспорочное поведение, был, без всякой церемонии, выгнан. Ты понимаешь, мой друг, что помириться с этим он не мог. Он подал Военному Министру, кн. Потемкину, мемуар, в котором, требуя справедливости, рассказывает обо всех темных делах Рибаса и прилагает письмо последнего, написанное перед выпуском кадет первого класса. В этом письме Рибас открыто признался, что учил кадет «пускать пыль в глаза». Письмо это должно произвести неблагоприятное для Рибаса впечатление, да так следует, потому что, за уходом Перрэ, этот низкий, грязный, фальшивый игрок, развратник и мерзавец остался единственным майором кадет, единственным распорядителем их воспитания. Ты можешь судить, мой друг, до какой степени это несправедливо. Безобразия, производимые Рибасом в Кадетском Корпусе, известны всем, и я знаю многих лиц из учительского персонала, которые не захотели там оставаться в виду этих безобразий.
Доброй ночи, мой друг. Ты удивишься, вероятно, прочитав то, что мною написано. Большая разница судить на основании слухов и быть очевидцем. Если верить газетчикам, состоящим на жалованьи, то можно прийти в восторг, а присмотрись поближе и придешь, пожалуй, в отчаяние.